Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова. Андрей Венков
не приведи Бог, с длиннейшими усами и бородой, вся рябая, темно-фиолетового колера». Чувствуется, что краски сгущали. Для большего контраста. Ибо тут же добавляли, что в душе Бакланов добрый, радушный. Опять же – любил казаков.
С другой стороны, очевидно, что вернулся он с войны другим человеком. Как записал в дневнике поручик Симановский, современник и чуть ли не ровесник Бакланова, «человек в военное время теряет все почти нежные чувства, делается равнодушным ко всему и, видевши на каждом шагу смерть перед глазами, делается равнодушным и к смерти: он спокойно смотрит на убитых, иногда лишь только тяжелораненые возбуждают в нем минутную жалость».
1831–1834 годы Яков Петрович провел дома.
Отец, Петр Дмитриевич, 28 мая 1832 года получил новый полк, Донской № 16, и повел его в Польшу, но вскоре передал полковнику Власову и вернулся. В 1835 году Петр Дмитриевич вышел в отставку полковником…
Дочь Анна Яковлевна родилась 6 сентября 1833 года (по послужному списку, составленному самим Яковом Петровичем Баклановым, 3 февраля 1833 г.).
В сентябре 1833-й года, будучи на льготе, Я. П. Бакланов получил чин сотника. На Дону в это время невесело было. Два года, 1833-й и 1834-й, на всем Юге неурожай и голод, и на войсковых землях то же.
Наконец, после нескольких лет, проведенных «на льготе», дома, Я. П. Бакланов 10 июля 1834 года получил назначение в Донской казачий Жирова № 8 полк, на Кубань.
Уже после его отбытия в полк, 27 января 1835 года (согласно послужному списку – еще 3 февраля 1834 г.) родился сын Семен Яковлевич.
Глава 5. Кубань
Кубань… Благословенное место… Нет красивее земли и нет богаче земли, нет темнее ночей и нет слаще ночного густого воздуха.
Сорок лет, как обживают черноморские казаки эту землю. Редкие деды помнят, как пришли сюда. Остальные родились здесь и искренне считают эту землю своей.
Опасность привычна, она повсеместна, и пьется вместе с густым кубанским воздухом как неотъемлемая терпкая приправа.
За Кубанью – черкесы. Пограничные мирные аулы простым глазом видно. А дальше – свой мир, укрытый густыми лесами, плавнями от чужих глаз. Еще дальше – горы…
Рассказывают местные, и не верится, что давным-давно было здесь мирное время. Жители Кавказа не трогали ни диких, ни домашних животных, даже трава весь год была зеленой и свежей, не было ни болезней, ни досаждающих человеку слепней. Нигде не встречались голодные или бедные люди, младшие слушались старших, а старшие принимали решения сообща. Люди были красивые, смелые, добрые, трудолюбивые, не зарились на чужое, охраняли свой скот, свою землю, свои семьи. Давно это было…
Слушал юный Бакланов и не верил. Дальше на восток, на левом фланге, давно уже идет война. Сколько помнят русские, столько она и идет. Непонятно, когда началась, неизвестно, чем закончится. А здесь, на правом фланге, поспокойнее. Вроде как договоренность. Набеги, набеги… На татарском языке, языке межнационального общения, называлось это «кёнчекликге барыу» (езда за сукном для штанов).
Чтобы