Дети ночного неба. Татьяна Гуськова
стоило этой парочке приблизиться. Кожа у оборотней Багалов сероватая, волосы торчат прядями, будто перья, глаза пронзительные, желтые, и при бледном лице неожиданно яркие алые губы. Не красавцы. Такой выйдет в темном переулке навстречу, сам все отдашь, даже если не попросит, лишь бы живым остаться.
– Здравствуй, Горх, – вспомнил Тассан имя главы одного из пяти кланов.
– Приветствую тебя, брат! – и Балоог сжал Тассана в объятьях.
Шатрен, не ожидавший такой сердечности, малость опешил.
– Что привело тебя в императорский замок? Насколько я знаю, вы редко покидаете горы.
– Да, ты прав, – Горх дружелюбно улыбнулся. – Но сейчас в Империи неспокойно. Захотелось свежих сплетен послушать, чтобы знать, что в мире творится. Да и на скачки посмотреть.
Тассан вежливо покивал, не зная как избавиться от неожиданного собеседника. Император, вместе с Ксаниш, давно скрылись из виду.
– А ты не выставлялся?
– Нет, ты же знаешь, возле нашей крепости нет пастбищ, нам негде выращивать коней. Это у Тайри луга и поля…
– Ясно. А это правда, что Шеверы напали на Каеш и вырезали их подчистую? – продолжал любопытствовать Балоог.
– Правда. Уцелела только мелхайя, наследница клана. Она в это время как раз в императорском замке была.
– А что же Тайри не пришли Каеш на помощь? Они же ближайшие соседи и лучшие друзья.
Тассан только плечами пожал.
– Извини, но сейчас в честь победителя скачек будет танцевать моя дочь, я хотел бы посмотреть.
– Ох! Это ты извини! Не знал, что отвлекаю. Нам бы тоже хотелось посмотреть.
И назойливые Балооги последовали за Тассаном.
Ксаниш аккуратно подвязывала к ручным и ножным браслетам разноцветные ленты, половину зеленых, половину янтарных, ровно восемьдесят четыре штуки вместе. Ее злило, что нельзя никого позвать на помощь, что шайньяр должна сама подвязывать эти глупые, путающиеся в ногах и мешающие рассмотреть какие у нее красивые руки, полоски шелка. И узелки нужно завязывать крепко, потому что лента, отвязавшаяся от браслета во время танца – очень плохая примета. По обычаю, высокородная танцовщица должна быть облачена только в эти самые ленты, браслеты-феянь на руках, от запястий до локтей и от локтей до плеч, и на ногах от голеней до колен, небольшие шелковые штанишки до середины бедер и неизменную темную вуаль на лице.
Наконец облачение завершено и Ксаниш вытащила из футляра меч. Когда-то шай шин принадлежал ее бабке, а потом перешел к ней. Нежным радужным светом переливались на полукруглой чашке, должной защищать руку, если бы кто-нибудь вздумал напасть на шайньяр, черные жемчужины, изображающие в тонком плетении узоров глаза каких-то невиданных зверей.
Полностью приготовившись, шайньяр подошла к занавеси и прислушалась. Тишина. В зале, там за занавеской, – ни звука. Все ждут ее – Блистательную Ксаниш, пусть этот титул и не принадлежит ей. Красавица улыбнулась, наслаждаясь своей властью. Но вдруг в зале кто-то кашлянул и завозился