Координатор. Триллер. Антон Александрович Павлов
из кастрюли в мусорное ведро.
Катя забежала на кухню, покачала головой, видя такую кулинарию
– Пап, иди. Я сама приготовлю что-нибудь.
– Неужели, ты будешь готовить? – удивился Андрей.
– Пап, я знаю, что вы думаете, будто у меня переходный возраст и всё такое, но я не полная скотина. Я думаю, что моя еда будет лучше этой вермишели.
– Ты молодец, Кать, – Андрей остановился в дверях кухни, сжимая полотенце. – Я горжусь, что ты у меня такая…
– Какая? – усмехнулась дочка, залезая в холодильник в поисках вкусностей в пределах допустимых сроков годности.
– Такая. Умная, независимая и добрая. Я люблю тебя.
– Я тебя тоже, пап. И пап, это, ну, извини, что я Иисуса с Гэндальфом сравнила.
– Ерунда это всё, Кать… – пробормотал Андрей и медленно поднялся по лестнице в домашний кабинет.
Андрей закурил и прошёлся по кабинету. Полки с книгами, невидимая глазам подсветка. Окна с двойными стеклопакетами, чтобы звуки улицы не отвлекали хозяина от размышлений над жизнью. Аркаша, наверное, много бы отдал за такой кабинет, – подумал Андрей, вспоминая комнату брата, похожую на шалаш бомжа.
А может быть ты и кабинет этот отгрохал, чтобы привести сюда непутёвого младшего братца. Чтобы он потом маялся от зависти? А, Андрей Иванович?
Андрей подошёл к стеклянным дверкам бара и после секундного колебания открыл пузатую бутылку и налил в фужер коньку. Коньяк по цвету напоминал мёртвую кровь…
Что ты выдумываешь? – оборвал себя Андрей. Давно ли ты свежую кровь видел, не говоря уж о мёртвой? Андрей взял дольку лимона с тарелки, которую прихватил с кухни.
Пожевал.
Великолепно. Вкус коньяка смешался со вкусом лимона, и получился вкус самой жизни – горький и пьянящий. Андрей побаюкал коньяк в фужере, разглядывая маслянистые разводы, которые тот оставлял на стекле. Глотнул, поморщился и отставил его в сторону.
Пьянству бой.
Андрей прошёл к столу и достал иконку Спасителя, поставил её на стол и долго смотрел, не мигая в глаза Иисуса. Потом он поставил рядом общую фотографию пятнадцатилетней давности с празднования общего Нового года. Достал молитвослов и прочитал молитвы Богородице и Святому духу, когда дошла очередь до канона Иисусу, Андрей отложил молитвослов в сторону и ему подумалось вдруг, что смерть любую фотографию превращает в икону.
Интересно, а жизнь может превратить икону в фотографию? – подумал Андрей и решил, что коньяк всё ж таки дошёл до клеток мозга и запутал их в мельтешении синапсов.
Зазвонил городской телефон. Андрей снял трубку.
– Это Ким Борисович Коорд… – сказал в трубке грубоватый голос. – Мне дала этот телефон ваша матушка. Она отчего-то злится на меня и не хочет говорить.
– Что вам угодно? – спросил Андрей, вспоминая слова старика Никитича: …здесь был здоровый лысый человек.
– Ох, как вы это сказали, Андрей Иванович! Что угодно? Соболезнования выразить и спросить, когда