За спиной адъютанта Его превосходительства. Книга первая. Александр Черенов
что будем делать, господа? – решительно «ухватился» он «за рога».
Полковник жалобно всхлипнул.
– А что мы можем сделать?
– Больше мужества, полковник! – героически возмутился Концов. – Стыдитесь!
– Кого? – всхлипнул полковник. – Кого мне прикажете стыдиться? Вас? Так Вас самого не позднее завтрашнего утра «прислонят к стенке»! Или их?!
Он обвёл трясущейся рукой остальных «сокамерников».
– Так они вместе со мной и с Вами будут подпирать эту «стенку»! Может, этих самозваных «борцов за народ»?! Так они забудут о нашем существовании сразу же, как только повернутся задницами к нашим «героически» павшим телам! И кто узнает, как я встретил свой последний час – плюя им в лицо, или вымаливая пощаду?!
В отсутствующем воздухе повисло гнетущее молчание, изредка оживляемое всхлипами «героического» полковника.
– Полковник прав, – мужественно капитулировал Баранцев. – Нам всем – крышка!
– А вы что скажете?
Ступнёй правой ноги Концов не позволив Дулину и Дубицкому прикинуться всего лишь «транзитными ушами». Оба офицера тут же дружно расстались с последними остатками и без того сомнительного мужества.
– Какое «единодушие по линии мужества»!
Сплюнув от злости аккурат на галифе Дубицкого, Концов посмотрел наверх. Механически. А, может, и в поисках выхода – как из затруднительного положения, так и из погреба. Интерпретации этого взгляда были ещё впереди. А пока сквозь щели в плохо пригнанных досках отчётливо просматривались контуры чубатого молодца, охранявшего арестантов.
Деятельная натура Павла Андреича не терпела статичности, и он начал слоняться по погребу. Неожиданно он наткнулся на что-то твёрдое и достаточно острое: в этом его убедила резкая боль в ушибленной ноге. «Твёрдым» и «острым» оказался старый, ржавый, но вполне ещё дееспособный заступ.
– Идея! – воскликнул он. – Эта… как её… эврика!
– Что? Что такое? – встревожились «сокамерники». И тревога их была обоснованной: они ведь уже изготовились ожидать неизбежной развязки. Развязки, как известно, положено ожидать в скорбном бездействии обречённых. А энтузиазм капитана вносил диссонанс в сценарий и грозил «временным трудоустройством».
Концов воздел над головой осыпающийся ржавчиной заступ.
– Будем копать подкоп!
Теперь ответом ему было лишь напряжённое молчание вперемежку с уклончивым кряхтением из разных углов. На передний план опять – и опять с афронтом – выдвинулся полковник Лбов.
– Копать?! Мне – потомственному дворянину?!
В петушином голосе его вдруг прорезались металлически нотки. Полковник явно напрашивался на дискуссию – и не только словесную.
– Да Вы соображаете, что говорите?
Дискуссии не получилось – но от мордобоя Павел Андреич благородно воздержался. По причине отсутствия времени: ведь, если