Крепостные мастера. Роман. Наиль Акчурин
девчонкам удалось втянуть ее в совсем не нужный для нее спор. И чтобы раз и навсегда прекратить ненужные дебаты Анна Сергеевна отмахнулась:
– Да идите вы все… Это вообще не моя дочь…
Все единодушно выдохнули. Люди, мучимые догадками, после такого ответа тревожить даму более не смели.
Анна Сергеевна углубилась в изучение подвернувшегося ей под руку технического задания. Девчонки, усевшись в кружок, продолжали перешептывание. Так, что Мирков, заглянув в комнату, нашел обстановку соответствующей трудовой дисциплине.
Женская импульсивность всегда ставила Владимира Алексеевича в тупик. От женской логики, от поставленных вопросов, от поступков всегда веяло душевными порывами. Чаплыгин исподволь задавался вопросом: почему? И объяснение для себя находил, не в современных справочниках, не в марксистско-ленинских работах, а в библейских притчах.
Ну, вот создал Бог женщину из ребра мужчины. Ребро, как его ни крути, с изгибом на вершине. Вот тебе и все объяснение. У всех женщин либо в голове изгиб, либо еще в каком месте. Но аномалия присутствует в обязательном порядке. Он и у своей Людмилы Ивановны подобные явления замечал. Она у него и умница, и душевный человек, а вот что от нее можно ожидать в следующую минуту, для него всегда оставалось загадкой.
Их брак создавался исключительно по расчету. Да нет, конечно, не по материальному принципу. Ни у того, ни у другого, кроме койки в рабочем общежитии, ничего за душой не было. Но было одно общее желание создать семью, свить уютное гнездо и завести детей. Ему минуло тридцать ей двадцать шесть. Вкусив в полном объеме нормы советского общежития, они никаких тайн и комплексов в сексуальном плане, уже не испытывали. В отношениях с окружающими людьми правила тоже были едины. Бить и не прощать слабых особей, льстить и угождать сильным мира сего, а для достижения намеченной цели все способы хороши. Ибо мир жесток, и это надо воспринимать как факт, установившийся без их участия.
Людмила Ивановна была несколько крупнее мужа и на полголовы выше. Но когда их взгляды впервые встретились, они оба в один миг поняли, что рождены друг для друга. Некоторое общепринятое несоответствие воспринимали для себя как определенный шарм.
Для решения кардинального в жизни вопроса им потребовалось три часа вечернего времени, чтобы сидя на лавочке в сквере перед общежитием говорить, нет, наслаждаться, слушая другого. И она в одночасье стала ему любовницей и другом, надеждой и опорой, мудрой хранительницей семейного очага. Матерью их единственного сына. А он так и не смог по-настоящему стать хозяином, главой семьи, добытчиком, обеспечивающим защиту и достаток близких ему людей. Людмила Ивановна успокаивала:
– Да, что ты, Володя, не переживай, все у нас в порядке, ты даже и не думай.
Но сам-то он прекрасно понимал, что до порядка далеко и можно до него никогда и не добраться. Когда еще будет готов к изданию