За спиной адъютанта Его превосходительства. Книга вторая. Александр Черенов
она уже не в ресторане, а в номерах? А, что, тут такого: в кои-то веки девка вырвалась на свободу?».
Мысль Концова покатилась по наезженной колее. Человеческие слабости были близки ему, как никому другому. «Все мы немощны, ибо человеци суть!». Вот и судил он обо всём с позиций реализма. Правда, некоторые определяют это иначе: «в меру собственной испорченности».
Концов со злостью выплюнул окурок.
– Где же ты бродишь, моя дорогая, мать твою так?
Только напрасно Павел Андреич «трактовал» Наталью Николавну. Не знал он того, что «отеллоподобный» «Нумизмат» в последний момент решил, таки, воспрепятствовать участию возлюбленной в операции. Поэтому он сказал Наташе, что ему нужно срочно встретиться с деловым партнёром – и «по забывчивости» добавил к своему ключу от входной двери и её. Платон Иваныч искренне рассчитывал на то, что «этот фулюган» и без помощи Наташи учинит драку: в первый раз, что ли?
Наташа, естественно, и не подозревала о таком коварстве возлюбленного. Нарядившаяся в своё лучшее платье и шляпку с вуалью, она с половины десятого безуспешно колотила маленькими кулачками по запертой двери. Но дверь была дубовой и запертой – и с десятым ударом старинных напольных часов Наташа упала. Духом и на пол.
– Боже, что же теперь будет?!
…Ничего этого Концов не знал. Но он знал главное: минута пришла одна – без Наташи. Минута действия. Нужно было немедленно спасать лицо. Своё собственное. И единственным средством спасти лицо было подвергнуть его немедленному же мордобою.
Концов с тревогой наблюдал за тем, как из ресторана потянулись гуляки – вначале поодиночке, а затем и компаниями, с каждой минутой всё более многочисленными. По этой причине тревожил уже не только исход спарринг-партнёров, но и исход предстоящего боя.
«С тремя-четырьмя я управлюсь без проблем, – дрогнул в душе Павел Андреич. – С пятью-шестью – вряд ли, но побьют несильно. А вот с толпой в дюжину мужичков мне и с кистенём не справиться!»
– Побьют!
Павел Андреич с невыразимой тоской оглядел свои, такие ещё, минималистские и вполне добропорядочные ссадины.
– Ох, побьют!
Но синяки надо было ещё заработать: мотивированно спровоцировать избиение. А мотивов, как раз, и не находилось. На улице, ярко освещённой ресторанными огнями, как назло, не наблюдалось ни одной особы женского пола!
– Господи, ну, хоть бы одна блядь появилась! – взмолился Концов.
И Господь услышал его: одна появилась! И именно блядь! Даже издалека в вульгарно раскачивающей бёдрами мадмуазель Концов без труда узнал Софи. Это была девица из свежего пополнения князя Ослоева. Её искусство Павел Андреич уже имел возможность оценить по достоинству.
– А теперь бы ещё и подвыпившую компанию! Господи, ну, сделай такое чудо!
И Господь, тяготеющий более к грешникам, чем к праведникам, откликнулся и на этот раз: из ресторана, один за другим, повалили здоровенные бугаи.
– Один…