Почти как люди. Клиффорд Саймак
опечаток и для гладкости слога подправил одну-две фразы.
Просто чудо, что мне вообще удалось написать эту статью, подумал я, вспомнив, как, развалясь на стульях, парни из отдела литературной правки истошно вопили, что уже прошли все сроки, а за моей спиной нетерпеливо приплясывал Гэвин, выпаливая вслух каждую новую строчку.
Я отнес вставки и помеченный экземпляр статьи в отдел городских новостей и бросил все это в ящик. Потом вернулся к себе и разложил на столе искромсанную газету. Прочел заметку Джой – просто прелесть! Поискал интервью, за которым Дау поехал на аэродром, но его в газете не оказалось. Я пошарил глазами по комнате, но Дау как сквозь землю провалился.
Бросив газету на стол, я не стал больше ничем заниматься и попытался вспомнить, что произошло сегодня утром в конференц-зале «Франклина». Но в памяти возникла только ползавшая по лысому черепу муха.
И вдруг я вспомнил кое-что еще.
Гендерсон спросил меня, не было ли в Беннете какой-нибудь особой черточки, которая помогла бы раскрыть его личность. Я тогда ответил отрицательно.
Но я невольно солгал. Потому что кое-что все-таки было. Если и не ключ к разгадке, то, во всяком случае, нечто чертовски странное. Теперь я вспомнил – это был его запах. Лосьон для бритья, подумал я, когда на меня впервые слегка пахнуло этим запахом. Но лосьон, совершенно мне незнакомый. Не каждому мужчине пришелся бы он по вкусу. Не потому, что он был вульгарным и резким – ведь это был лишь едва ощутимый намек на запах. Просто такой запах не имел ничего общего с человеческим существом.
Я продолжал сидеть за столом, пытаясь найти этому запаху какое-нибудь определение, придумать, с чем его можно сравнить. Но безуспешно, потому что, хоть тресни, я никак не мог припомнить сам запах. Но тем не менее я был глубоко убежден, что, почувствуй я этот запах еще раз, я его обязательно узнаю.
Я встал и побрел к столу Джой. Когда я подошел к ней, она бросила печатать. Подняв голову, она взглянула на меня, и глаза ее так блестели, словно она едва сдерживала слезы.
– В чем дело? – спросил я.
– Ах, Паркер, – проговорила она. – Ну какие же это несчастные люди! Просто сердце разрывается.
– Что это за несчастные… – начал было я, но тут же сообразил, что могло с ней произойти.
– Каким образом к тебе попало это дело? – спросил я.
– Они пришли к Дау, – объяснила она. – А его не было. И все остальные были очень заняты. Поэтому Гэвин привел их ко мне.
– Я собирался заняться этим сам, – сказал я. – Дау попросил меня, и я согласился. А потом началась эта кутерьма с «Франклином», и я обо всем забыл. Однако мне казалось, что должен был прийти только один человек. А ты говоришь о нескольких…
– Он привел с собой жену и детей, и они сели в кружок и уставились на меня большими серьезными глазами. Они рассказали, как продали свой дом – семья росла, и в нем стало тесновато, – а теперь не могут найти другой. Через день-два они уже должны выехать из своего дома, и им совершенно некуда приткнуться. Вот так и сидят они, выкладывают