Причины и следствия моего Я. Игорь Сотников
восторг или тот же новый костюм от какой-нибудь итальянской, замелькавшейся на подиумах морды, и ставшей до того мультибрендовой, что даже Медуза Горгона из-за нее начала страшиться за свой безупречный вид.
Хотя кого сейчас волнует что-либо, не касающееся себя или даже не самого себя, а того, что тебя представляет или же уже ты сам представляешь.
Так, к примеру, костюм по цене машины, взятый в кредит ищущим своих лёгких путей к сердцам особ женского рода, редактором отдела светских новостей под фонтанирующим именем Теодор, подающим не только надежды, но также кидающим всякие комплименты в лицо дамам бальзаковского возраста и сальные шуточки им в спину, разве не занимает теперь все его мысли? А ведь этот костюм должен был проложить свой мысленный путь к сердцам, как безголовых молодых особ, так и обеленных возрастом, но украшенных бриллиантами и красками, увлажненных кремами, подтянутых, но не только физическими нагрузками, отягощенных накоплениями на боках и на счетах бизнес-вумен.
А ничего, у Теодора всё равно всё отлично.
Ну а другая покупка новой машины уже редактором отдела политики, на которой он из своих политических соображений, подвез на работу лишь тех своих коллег, кто приближён там к чему-то. Конечно, очень здорово, и говорит оно о том, что у редактора отдела политики на этом стратегическом для себя направлении всё идет просто отлично. (Из политических соображений и по рекомендации имеющих опыт в подобных делах, имеющих вес товарищей, значение употребленного слова «отлично» идет вместе со связкой «от других», что совершенно не значит, что у него все зашибенно здорово, а значит всего лишь то, что он как индивидуальность имеет свое право на самовыражение).
Но так или иначе, у политредактора для виду тоже всё отлично. Вот только у нелицемерного Алекса не всё так отлично.
И вот когда у вас всё не только из рук плохо, но в некоторой степени окончательно суицидально, то чем бесстрастнее вы выглядите, тем вы более жутки, неся в себе большую потенциальную опасность для всех вас окружающих.
Ну а вчера Она своим «Не быть», не только раздавила его, но и тем самым нанесла на его душу свою печать отверженности, которая несет в себе бесконечность непримиримости своего ненавистного для себя положения, требующего от тебя непреложных изменений.
– И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить. — Кто-то с утра, слишком принизывающе откровенен, с накачавшимся кофеем и горечью осознания конечности его бытия Алексом, так и не сомкнувшим всю эту ночь своих глаз.
Чего сидишь и хлопаешь глазами? Запрягай лошадей! – Заторможенность не предпринимавшего никаких действий Алекса заставляет повысить голос его побудителя к действиям.