Где папа?. Юлия Кузнецова
я подошла к высоченному дому, у которого толпились тётки разных возрастов. Одни подпрыгивали на месте от холода, другие курили, третьи болтали и смеялись. Но их было очень много. Я глянула на подъезд – к нему вообще было невозможно подойти. Всё забито тётками. Я подошла к крайней. И вдруг поняла, что не могу говорить. Осипла. Почему вдруг?
– Извините, – прошептала я, – как записаться на получение?
– Что? – раздражённо переспросила крайняя тётка.
На ней была тонкая фиолетовая куртка с дырочкой на плече, из дырки торчали белые синтепоновые завитушки.
– Чего тебе?
– Мне… На получение…
– Получают без очереди! – со злостью сказала она.
Она вроде сказала, а получилось – словно дала мне по уху мокрой варежкой. Я открыла рот, но вспомнила, что у меня нет голоса.
Поплелась к подъезду.
– Извините, – несмело начала я, пытаясь пробраться среди тёток.
– Ты куда? – вдруг спросила одна, в красном пальто и чёрной шляпе, из-под которой торчали волосы явно немытые, со слипшимися прядями.
– Я… на получение.
– А письмо где? В котором сказано, что можешь приехать?
– У меня ничего нет, – испугалась я.
– Тогда не дадут ничего, можешь не толкаться!
– Почему не дадут? – заволновались другие.
– Да вот ей не дадут, она получать без письма собирается.
– Обнаглела совсем? – спросили откуда-то в конце. – Мы тут что, идиоты все? Стоим, чтоб записаться, а она вон без письма хочет.
– Да, бывают же такие бессовестные. Я вообще с Щукинской приехала. Просто прописана у родителей.
– А у меня лялька уже три часа не кормлена.
– А сколько ей?
– Четыре месяца.
– Так уже можно по три часа не кормить.
– Ну конечно! Вы что, с ума сошли? Я по первому требованию кормлю!
– Вот и сами виноваты, что избаловали!
– На вашу посмотрю, как вырастет! Есть хочет дитё, а вы ей – по часам.
– К порядку надо с детства приучать! А то и вырастают потом такие! Которые внаглую – без очереди, без письма! Надо им. Всем надо!
– Да, молодая же, могла бы и постоять!
– Слишком молодая, у тебя точно двое?
– Да врёт небось…
Я испуганно озиралась. Они ко мне обращаются?! Что я им сделала?
Злобные курицы. Набросились. Клюют, клюют, клюют.
– Девчонки, уходит!
– Так я и говорю – халявщица какая-то. Денежки-то всем охота. А стоять неохота.
Я не уходила, я убегала. Снова путаясь в домах, пытаясь выбраться к остановке. Но домá изменились. Они набухли, стали огромными, серыми, и снег был грязным вокруг и чавкал, пачкая мои сапоги, которые мы купили с папой.
«Нет, вы подумайте, – сказала тогда мама, – обманули приличного мужчину. Ну зачем ты ей купил сапоги на рыбьем меху?» Я еще долго думала в тот вечер, какой такой у рыбы мех…
Дома, лысые деревья, заляпанные грязью машины – все навалились на меня. Мне стало душно