С феями шутки плохи. Кира Измайлова
диковинные созвездия вспыхивали и угасали. – И немного ночного тумана.
С этими словами она небрежно дернула свою вуаль, оторвав клочок. Я, повинуясь жесту, сняла свою, и верхнюю часть моего лица закрыла туманная пелена, впрочем, тут же сделавшаяся прозрачной. Она мягко колыхалась, прохладой касаясь лба.
– Теперь тебя никто не узнает, – улыбнулась Фея Ночи. – Но с рассветом звезды померкнут, а туман рассеется, имей это в виду. Да и на свету все это выглядит не так роскошно, так что если подвернется удобный случай, уводи собеседника на темную галерею…
– Я не собираюсь оставаться там до утра, да и по галереям бродить не вижу смысла, – сказала я. – Благодарю вас, и… я слышу стук копыт, это, должно быть, экипаж!
– Постой, – велела она. – Покажи-ка туфли!
Я приподняла подол.
– Чуть не забыла, – сказала Фея Ночи, поднесла руку ко рту и легонько подула, словно на ладони у нее был пепел, и черные туфельки работы дядюшки Уолдо тоже засияли мириадами крохотных звездочек. – Ерунда, право слово. Просто горстка звездной пыли, осыплется – не жаль. Что ж, иди! Карету уж украшать не стану…
Я поблагодарила еще раз и бросилась в дом. Подхватила плащ – тоже старый, матушкин, таких уже не носят, – прикрыла им сверкающее платье, заперла двери и выбежала на улицу.
Экипаж поджидал за углом – неприметная карета, запряженная парой вороных. Молчаливый слуга помог мне забраться внутрь и вскочил на запятки, кучер щелкнул кнутом, и сытые кони резво помчали ко дворцу.
Дворец сиял огнями. Я поняла, что была права, решив задержаться: у парадного входа не протолкнуться было от экипажей, людские реки текли по широким лестницам, и я, подумав, осталась в карете. Лучше переждать немного.
– Любезный, – позвала я, высунувшись наружу, – нельзя ли предупредить вашего господина, что я задержусь? В эту толчею, сами видите, даже сунуться страшно!
– Сию минуту, – ответил он и убежал куда-то в сторону. Должно быть, там имелся вход для прислуги.
Вернулся он довольно быстро – я, правда, уже успела насмотреться на ошеломительные наряды и богато украшенные экипажи – и сообщил:
– Его светлость ждет. Просил передать – та девушка еще не появля…
Слуга едва успел отскочить – его чуть не сшибла роскошная золоченая карета, запряженная шестериком. Белые кони встали как вкопанные, лакеи соскочили с запяток, открыли дверцу и помогли хозяйке выбраться.
Едва она появилась, поздний вечер вдруг показался белым днем: нежно-голубое платье сияло, сияли золотые волосы красавицы, да и сама она просто лучилась от радости. Она остановилась, озираясь в полнейшем восторге, а потом, спохватившись, бросилась вверх по лестнице. Мне показалось, будто каблучки ее выстукивают звонкую мелодию…
«Пора», – решила я и распахнула дверцу кареты.
Слуга сопроводил меня до дверей, принял мой плащ и с поклоном удалился.
Распорядитель назвал мое имя, но в гуле голосов его все равно никто не расслышал, кроме стоящих рядом.