Пепел врага. Сергей Зверев
Ну, Кутузова и переклинило. Он за гранатой домой сбегал. Шефа в ресторане выщемил, когда тот отбивные с маслинами хавал, и «лимонку» ему на тарелку положил. – Парень зашелся смешком, от которого капитана передернуло. А Иван, захлебываясь, продолжал: – Шалман этот капитально тряхнуло. Туз хоть и скатился под стол, но пачку осколков поймал. Ему в больничке селезенку да еще какой-то ливер отрезали. Короче, наказал Кутузов фирмача.
Верещагин слушал молча, а в конце спросил:
– Ну, а с террористом вашим местным что стало?
Водила безразлично буркнул:
– Ничего хорошего. Ранило Кутузова в живот. Его хирурги подштопали, а суд срок офигетельный вкатил. Чувак и сломался: не захотел на зоне вшей кормить – повесился в камере.
В кабине повисла долгая пауза. Каждый думал о своем. Верещагину стало жалко незнакомого парня, чья жизнь обернулась сплошной нелепицей. Он хотел сказать что-то нравоучительное, предостерегающее Ивана от повторения незавидной судьбы, но не сумел. Ведь он не был священником или психоаналитиком, способным врачевать людские души. Капитан Верещагин был офицером воздушно-десантных войск, умеющим выполнять воинский долг в меру своих сил и понимания. Вот только в Чечне Верещагин наглядно увидел, что этот самый долг каждый понимает по-разному. А уж на гражданке такое понятие и вовсе позабыли.
Из невеселых раздумий капитана вывел взволнованный голос водилы. Тот, ерзая на сиденье, тыкал пальцем в лобовое стекло.
– Смотрите, товарищ капитан, на выступе скалы волк стоит.
Верещагин напряг зрение. Он видел выступ, похожий на сжатый пеликаний нос, но там никого не было. В густых сумерках сложно было что-либо рассмотреть.
– Привиделось, – сказал капитан.
– Точняк, волчара стоял, – твердил солдат.
– В горах и не такое пригрезится. Может, ты снова кемарить начал. Такое, Ваня, бывает, – усмехнулся десантник.
Усталость давала о себе знать. Но за перевалом начинался спуск в долину. А это означало, что самая тяжелая часть пути пройдена. Там, на равнине, колонна прибавила бы в темпе и очень скоро добралась бы до конечного пункта назначения. Там можно позабыть и о коварном серпантине, и о непонятном грузе, и о мрачном ущелье с угрюмыми зарослями по правому борту.
Капитан Верещагин покрепче сжал руль «Урала». Он повернулся к сидевшему рядом пареньку:
– Не дрейфь, Ванюшка, прорвемся.
Вдруг сквозь муть стекла дверцы капитан Верещагин увидел, как оживает угрюмый лес. Люди возникали из темноты бесшумными серыми призраками. Их присутствие в окутанном туманом лесу Верещагин почувствовал почти инстинктивно.
Губы капитана искривились в беззвучном крике:
– Засада!
Глава 3
Два раскатистых взрыва прогремели в ущелье синхронно. Шедший за «Уралом» бронетранспортер с пехотой на броне налетел на радиоуправляемый фугас внешней стороной правой гусеницы. Машину развернуло перпендикулярно дороге, а три катка отлетели начисто.
Шедшей