Сирийский гамбит. Операция «Мертвая рука». Александр Полюхов
Министерства обороны, а сама операция реализована за рубежом силами Комитета государственной безопасности.
Если данное письмо дойдет до Вас, господин Президент, то рекомендую соблюдать крайнюю секретность и осторожность, обойти бюрократические структуры и напрямую поручить поиски опытному сотруднику разведки. Целесообразно, чтобы выбранный исполнитель имел опыт загранработы в Первом главном управлении КГБ и не был связан с нынешним госаппаратом или олигархами. По моему мнению, лучшим кандидатом мог бы стать тов. Григ (пароль для связи с ним – «Евстархий»).
Фотографическая память Алехина не требовала перечитывать записку или делать пометки. Она зафиксировала каждое слово, каждый дефект бумаги – всё, даже картинку на старом конверте – бюст Ленина. Образчик скульптуры соц-арта знаком до тошноты любому взрослому гражданину эпохи «развитого социализма». Запечатав пакет прозрачным скотчем и многократно расписавшись шариковой ручкой по границе бумаги и ленты, вернул фельдъегерю. Затем пошел в бассейн и долго, с остервенением, плавал. Набирал форму перед трудной работой? Или охлаждал перегретый мозг? Затем взял собак и отправился в поля у Москвы-реки. Анна хотела присоединиться и обиделась отказу.
Матвею требовалось крепко поразмыслить. Идеально было бы поговорить – именно так к нему приходили лучшие и самые ясные идеи. Они рождались, когда вопросы и аргументы собеседника вынуждали мыслить острее и четче. Выстраивать связи, изобретать объяснения. В состязании с кем-то другим адреналин взвинчивал темп мышления, мозг улавливал взаимозависимости, прежде недоступные. Наверное, таким собеседником мог бы стать сын, но его давно не было рядом. Жену впутывать Алехин не хотел. Идя по тропинке меж высоких трав поймы, чувствовал одиночество, даже изоляцию. Мир полон людей, а доверить тайну некому. Как пошутил Президент: «После смерти Махатмы Г анди и поговорить не с кем».
Тем острее и четче всплывал последний разговор с Адмиралом где-то за год до его смерти. После своего увольнения из КГБ старый начальник прервал контакт, но когда ему сделали операцию в госпитале, Матвей не удержался и приехал. Пациент лежал с закрытыми глазами, посетитель тихо сел на стул, печально взирая на ввалившиеся щеки и обострившийся нос, на едва проступавшее под одеялом исхудавшее тело. Вздохнул.
– Ты такой шумный, – прошептал больной.
– Извините, я…
– Пришел посмотреть, не стало ли мне лучше?
– Типа того, да.
– Увы, – слабая улыбка тронула уста Адмирала. – Честно говоря, сам каждое утро удивляюсь, что смог проснуться.
– Ну, зачем вы так!
– Христа ради, Матвей признай, мое тело умирает. Сам-то я давно с этим примирился. Или ты собираешься сказать, что мне станет лучше, и что скоро поправлюсь?
– Нет.
– Слава Богу, а то медсестры так и говорят постоянно. Думают, это помогает, а их слова вгоняют в депрессию. Представляешь, вокруг хлопочут аппетитные