Помечтай немножко. Сьюзен Элизабет Филлипс
но она по какой-то неизвестной причине не напугала ее. Рэчел показалось, что в глазах Гейба была странная смесь боли и презрения к себе, но она совсем запуталась и уже ни в чем не была уверена.
Наконец машина миновала последний поворот и остановилась около коттеджа с покрытой жестью крышей, которую венчала кирпичная дымовая труба. С одной стороны от него простирался разросшийся, явно нуждающийся в уходе сад, с другой – деревья выстроились ровной шеренгой. Дом явно был старый, но стены его были аккуратно выкрашены белой краской. Свежей темно-зеленой краской были окрашены и оконные ставни. Короткое крыльцо в две ступеньки вело к двери, возле которой был укреплен старый флюгер.
Совершенно неожиданно из глаз Рэчел покатились слезы. Старый коттедж удивительно точно соответствовал ее понятиям о том, каким должен быть дом. В нем чувствовались какие-то удивительные прочность и стабильность, он вселял в душу спокойствие, уверенность в завтрашнем дне. Словом, все то, что она так хотела дать своему сыну, было воплощено в этом доме.
Этан выгрузил на крыльцо вещи, отпер входную дверь ключом и отступил в сторону, пропуская ее внутрь. Рэчел глубоко вздохнула. Сквозь окна струились солнечные лучи, отбрасывая золотистые блики на сложенный из камня камин. Мебель в доме была самая простая: деревянные плетеные стулья с подушками в ситцевых наволочках, сосновая доска умывальника с укрепленной над ней лампой, накрытой колпаком. Кофейным столиком служил старинный дубовый сундук, на который кто-то поставил кувшин с букетом диких цветов. На вкус Рэчел, все в доме выглядело просто замечательно.
– Энни собирала всякую дрянь, но я и мои родители после ее смерти почти все выбросили, – сказал Этан. – Мебель мы оставили, чтобы Гейб мог поселиться здесь, если у него будет такое желание, но он не захотел: с этим домом у него связано слишком много воспоминаний.
Рэчел хотела было спросить, какие это воспоминания, но Этан уже исчез за дверью, ведущей в кухню. Вскоре он вернулся, держа в руке связку ключей.
– Гейб просил отдать вам это.
Глядя на ключи, Рэчел поняла, что, попросив Этана передать их ей, Габриэль тем самым как бы признавал свою вину перед ней. И снова в памяти у нее всплыла отвратительная сцена в закусочной. Впечатление было такое, будто Гейб хотел причинить боль не столько ей, сколько себе самому. Она невольно содрогнулась, представив, какие еще странные способы самоуничтожения мог выбрать этот человек.
Следуя за Этаном, Рэчел, за которую цеплялся Эдвард, прошла на кухню. Там она увидела деревенский стол из грубо отесанных досок с изрезанной столешницей и стоящие вокруг него четыре стула с дубовыми спинками и сиденьями из камыша. Окна кухни прикрывали простые муслиновые занавески. Напротив буфета с выщербленными оловянными дверцами стояла белая эмалированная газовая плита времен Великой депрессии. Вдохнув запах старого дерева, Рэчел едва не разрыдалась.
Через заднюю дверь Этан провел ее и Эдварда вдоль боковой стены к гаражу, рассчитанному на одну машину. Одна из половинок двойных дверей, когда