Форпост. Андрей Молчанов
оплатой жилплощади.
Он снял эту квартиру, предполагая, что станет жить в ней с Аней, но с предложением переехать к нему тянул, неуверенный хоть в какой-либо определенности настоящего и будущего. К тому же что он умел делать? Стрелять, водить машину, довольно складно переводить с английского на русский. Развивать эти навыки, превращая их в профессию, смысла, по его мнению, не имело.
Поэтому он просто выживал на территории огромного блошиного рынка, в который превратился его город – прежде просторный, величавый и безмятежный. Эти давние приметы надежной устоявшейся жизни, наполнявшие пространство былой Москвы, истаивали каждодневно и неотвратимо, ибо один поток времени, зависший долгим спокойным циклоном, вытеснялся потоком иного времени, подчиняясь непреложному закону перемен.
Бойкий шеф Рома – приблатненный полуинтеллигент с незаконченным из-за тюремного срока высшим образованием, был манерен, кичлив и боек на язык. Фразы высокого штиля уживались в его речи с фрагментами отборной «фени»; дорогие, с иголочки костюмы – с драными носками и грязными ногтями; из двухнедельного пьянства он впадал в месячник трезвости и, осыпая подарками и комплиментами жену, не вылезал из апартаментов проституток. Он представлял ярчайшее воплощение принципа единства и борьбы противоположностей, объясняя свою суть происками зодиакального знака Близнецы, под которым родился.
По словам Ромы, он был вхож в сферы боссов организованной преступности, с некоторыми из которых познакомился в местах не столь отдаленных, а именно в одной из уральских колоний. Местами же отдаленными, как им компетентно разъяснялось, являлись зоны Дальнего Востока, и таковая официальная классификация пенитенциарной географии определилась еще во времена царизма. Хвастливые его заявления о дружбе с некоторыми из лидеров криминальной Москвы сглаживали некоторую напряженность в коллективе, чьи члены небезосновательно опасались притязаний к ним крепнущего во всех сферах деловой активности рэкета, способного нагрянуть в процветающую лавочку в любой момент.
– Если чего – базары веду я! – утешал Рома коллег, покорно стоявших у стеллажей, где пара десятков моргающих цифрами и лампами видеомагнитофонов копировали очередной заокеанский шедевр гангстерских похождений. – Пусть только сунутся! Пойду к Росписи или к Бешеному, они им вмиг подотрут сопли!
И вот случилось так, что во время очередного страстного и вдумчивого заверения Ромой собрания подчиненных в своем всесилии и непогрешимости в арендуемый кооперативом подвал вошли неизвестные. Трое.
Внешность и повадки гостей мгновенно и без сомнений выдавали в них категорию граждан, определяемую словом «бандиты». И намерения этой категории столь же мгновенно и без сомнений были восприняты общим коллективным полем сознания трудового сотоварищества. Так воспринимают парнокопытные появление в своем загоне прокравшихся через лаз волков.
Бандиты вошли в лавочку