За колючкой – тайга. Сергей Зверев
паря?
– Терпимо. Ты когда в следующий раз будешь?
Тот пожал плечами и пробормотал что-то о том, что ему чем чаще, тем лучше, что деньги, мол, на дороге не валяются, и заодно спросил, будет Андрей есть яйца или же их убирать.
Значит, через две недели. За эти дни у сельчан накапливается количество продуктов, которые можно готовить к сдаче. Догадаться об этом нетрудно, вся загвоздка в том, сколько даст за четырнадцать дней молока корова и сколько яиц дадут несушки. Четырнадцать дней…
Он хотел повременить, но вдруг ему снова явилось лицо Вики, и сердце заныло от боли. Воля. Что может быть лучше нее? Возможность прижать к себе сына и впиться губами в губы жены… Как она далека и как заманчива.
Он перестал упрямо повторять, что не убивал, после того, как судья, выслушав его последнее слово, беззвучно прошептала:
– С вами все ясно.
Ее не слышал никто, кроме нее самой и Андрея. И столько злости, столько бессердечия и глупости было в этой процеженной сквозь тонкие бесцветные губы фразе, что Литуновский почувствовал, как у него оборвалось сердце. Теперь приговор можно было и не слушать. Его привезли через два дня ближе к обеду, и он сидел, голодный, без сигарет, в одиночке Центрального районного суда, ожидая, пока судья вернется с обеденного перерыва и приступит к чтению приговора. Его ввели в зал, и он, уже готовый ко всему физически, но совершенно не подготовленный морально, стоял, вцепившись пальцами в ограждения клетки, и слушал, слушал, слушал…
И даже сначала не понял, что такое «восемнадцать лет с отбыванием наказания в колонии строгого режима». Жизненный опыт и образование понять помогали, а вот разум верить отказывался.
И когда его повели к выходу в наручниках, он смотрел на Вику, и его слова ободрения, не в силах сорваться с губ, деревенели и перекашивали рот.
– Старик, тебе очень нужны деньги?
– А то.
– Сколько километров отсюда до сторожки, в которой живут во время белкования твои сыновья?
Непонимающий старик свалил с затылка кепку и почесал затылок.
– Километров тридцать. – Он надул губы – это помогало ему думать.
– А в каком направлении? – Сердце Андрея билось с перебоями, как при инсульте.
– Север без моей помощи сможешь определить? – Старик стал что-то соображать.
– Без проблем.
– А в ночи?
– Нет солнца, есть луна. Нет луны, есть деревья. Без проблем.
– Так вот, отсюда на северо-запад пятнадцать километров. Дойдешь до болота и справа от него увидишь избу малую. Раньше мы ее под зимник подобили, а сейчас нет нужды туды зимой мотаться.
– Старик… – От волнения Андрей стал чуть заикаться. Реальное чувство свободы перехлестывало его и гнало наметом к цели.
– Ну, скоро там? – раздалось из ледника.
– Чуток осталось! – взвизгнул фальцетом дед и снова наклонился к Литуновскому.
– Я дам тебе две тысячи пятьсот рублей, старик. А через месяц после этого дам еще сто тысяч.
– Сколь??
– Сто