Маска Гермеса. Вадим Новосадов
хотел было перекреститься, но его удержал тон светской беседы. – Возможно, я им никогда не воспользуюсь, а если и доведётся надобность, то только частичная. Я вполне готов дожить здесь свой век. Но в столице у меня есть дочь, она только в начале своего жизненного пути. Она едва родилась, как я угодил в тюрьму. Она ничего не знает о сокровище, но даже когда и узнает, не сможет им распорядиться.
Собеседник смотрел прямо в глаза, но Визант не дрогнул, приняв лукавое выражение.
– Вы хотите, чтобы я взял под опёку вашу дочь? – намеренно несуразный вопрос задал Визант, но ведь и предложение собеседника выглядело если не наивно, то уж точно подозрительно.
– Не совсем так. Я давно ищу человека, которому мог бы доверить трату своего состояния. Разумеется, не без оплаты.
– Почему выбрали именно меня?
Александр уже не мог скрыть изумление. Не преследовал ли его какой то рок, раз все так стремились доверить ему свои тайны. Или он попал в центр заговора, притягиваясь тем, что уже имел некую важную тайну. Прах к праху…
– Не знаю, – собеседник опустил свой царственный взгляд. – Вы вызываете доверие, – добавил он, как показалось смущённо.
– У вас должны быть враги, – атаковал Александр, пользуясь замешательством священника.
– Разумеется. Охотники до моего добра. Одному мне не совладать с ними, – признался отец Сергий без тени жалобы. – Глупо это скрывать.
Александр не стал озвучивать очевидную догадку, что сидевший перед ним мошенник, облачённый в рясу, до сих пор опасался человеческого суда, видимо, нагрев, как следует своих сообщников.
– Они не имеют отношения к моим богатствам. А если они выведают тайну, то просто отберут всё. Но им неведом путь к сокровищу. Поэтому, пока, господь миловал меня от несчастья. Уязвимое место для меня – моя дочь. При определённых обстоятельствах, я могу приехать в столицу и воспользоваться богатством, – Феликс Отис перекрестился мелким жестом, так, когда молятся про себя.
Если бы охотники, соображал Александр, могли отыскать его богатство без его непосредственного участия, то, что им мешало это сделать, кроме недоступных секретов? Значит, они действительно были им недоступны. Но почему бы им ни выкрасть его и не развязать язык?
– Ваши сокровища в металлах и бриллиантах? – осведомился Визант.
– Разумеется. Давно нет той страны, в чьих банкнотах я мог держать капитал. Драгоценности, вот в чём я его храню. Можно продавать понемногу, чтобы не навлекать внимание, и хватит не на одну безбедную жизнь, – с лукавством дельца пояснял Отис.
– Искушаете? Не очень то сочетается с вашим саном, – позволил себе дерзость Визант, чтобы расшевелить этого афериста под рясой, вывести его на откровенность, пусть и на раздражение, лишь бы разгадать возможные уловки.
– Вы вправе отказаться. Я не уверен, что менее опасно искушать кого-то другого. А что касается сана, то перед божьим судом я не боюсь предстать, а уж перед человеческим тем более. Пусть бога