.
на постель и закрыл глаза. Где-то в глубине сознания теплился уголёк надежды, что всё произошедшее попросту бред, который вот-вот пройдёт. Он проснётся в своей постели, выпьет кофе и поедет на работу…
Фёдорыч разбудил Костика ближе к вечеру.
– Вставай, тетеря, – потрепал за плечо. – Кушать подано, садитесь жрать.
Поднос на этот раз он поставил на тумбочку. Костя несколько мгновений моргал, пытаясь сообразить, где находится. Затем медленно сел. В тарелке всё тот же суп. Фёдорыч занял место в кресле и взялся за книгу.
– Это всё правда? – посмотрел на него Костик. – То, что вирус… люди одичали.
Старик несколько мгновений смотрел на него. Затем усмехнулся.
– Я очухался в «склифе». В скорой, – сказал он. – Меня даже не успели в палату довезти. Понятия не имею, что произошло и когда оно началось… Но я поначалу думал, что сошёл с ума. Да что там… скоро сам всё увидишь. Вот съездишь в город с Бандитом и всё узнаешь. Увидишь и пощупаешь, как говорится, своими глазами и руками.
– С Бандитом? – Костя потянулся к подносу с супом, но на полпути замер.
– Да это спецназовец. В Дагестане на мине подорвался. Ему руку и оторвало. Его тут все Бандитом зовут, – старик помолчал и как-то злобно добавил. – В карты, шельмец, хорошо играет…
Костя установил поднос на колени. Суп хорошо проскользнул внутрь. В этот раз порция была чуть больше, и доесть всю получилось с трудом.
– Какой сейчас день-то? – спросил Костик, опуская ложку в пустую тарелку.
– А тебе какая разница?! – Фёдорыч опустил книжку и посмотрел на подопечного, как на умалишённого. – Что среда, что воскресение, всё одно. Если ты конечно не верующий… Но даже если и верующий, то батюшку тебе придётся искать…
– Месяц какой? – перебил Костя. – Сколько я в отключке-то валялся?
– А-а-а! – протянул Фёдорыч. – Месяц нынче июнь. Число то ли двадцатое, то ли двадцать первое. А ты когда отключился-то?
– Вроде как шестнадцатого мая, – Костик вернул поднос на тумбочку. – По крайней мере, это последний день, который я помню.
– Прям как наш Пётр Валерьевич, – сказал старик. – Он в аварию из-за какого-то урода попал.
– А когда всё произошло? – Костик лёг на койку. Неудержимо начало клонить в сон. Это состояние даже начало раздражать. Понятно, что организму нужны силы и он таким образом восстанавливается, но всё же… хочется и пободрствовать.
– Никто точно не знает, – Фёдорыч поднял книжку. – Приблизительно между двадцатым и двадцать вторым мая. Меня двадцатого в подвале шандарахнуло трубой, а двадцать второго я выполз из скорой. Как-то так…
Со следующего дня начались тренировки. Так называл их Костик. Марина же называла их лечебной физкультурой.
В первый раз, когда Костик вышел на улицу, он чуть не задохнулся от природных ароматов, шибанувших в нос. Даже закашлялся.
– Ничего, ничего, –