От Сталина до Путина. Зигзаги истории. Николай Анисин
бурные, продолжительные аплодисменты. Почитателей газеты сильно волновало: выйдет – не выйдет ее номер к годовщине расстрела Дома Советов. Он вышел. На том всё интересное в истории издания «Дня» – «Завтра» закончилось.
В номенклатурно-мафиозном ельцинском капитализме, против которого мы воевали, с неимоверными усилиями выживали-таки нормально-трудовые частные фирмы. Одна из таких фирм во главе с моим брянским земляком Арсеновым находилась в Твери. Она взяла кредит в 300 тысяч долларов, купила типографскую машину и тиражировала на ней ею же учрежденную газету и прочие местные газеты.
Страшно высокие проценты за кредит заставляли Арсенова со товарищами рыскать в поисках заказчиков в Москве. На прибыльную, но нежеланную в государственных типографиях газету «Завтра» они вышли в тот момент, когда я ломал голову – где печататься после Орла. Арсенов заверил меня: «Будут у вас деньги – будем вас издавать, невзирая ни на что». Мы ударили по рукам.
Раз в полтора-два месяца я приобретал в Москве тонн 20 бумаги, грузил их в нанятый МАЗ и отправлял в Тверь. Больше у меня мороки не было. С Арсеновым мы работали на честном купеческом слове. Иногда я платил ему вперед за типографские расходы, иногда он печатал «Завтра» в долг. Организационных забот у меня поубавилось – времени на писанину прибавилось.
Писал я разное: от репортажей из Госдумы и Совета Федерации до портретов политиков. Писал с убеждением – хоть режим Ельцина и устоял, но земля под ногами его столпов не сегодня, так завтра загорится. Жизнь в стране – всё сквернее. Нищета большинства нарастает, а спаянные с властью воры захватывают самую прибыльную собственность, деньги из бюджета и богатеют с каждым днем. Сколько такое можно терпеть?
В оппозиции, уличной и парламентской, мои публикации знали, и я не раз слышал добрые слова в свой адрес. Нежданно-негаданно интерес ко мне как журналисту снова проявил Сергей Потёмкин.
Дня за три до Нового – 1995 года – он под вечер застал меня на телефоне в кабинете редакции и через час появился на пороге. С лицом веселым, бодрым, загорелым. Расстегнул дубленку. Мы обнялись, и я показал ему на вешалку:
– Раздевайся.
– Нет, мне нельзя без шубы. – Потёмкин снял с плеча сумку. – Сегодня я исполняю обязанности Деда Мороза.
Из сумки он изъял фотоаппарат, диктофон и вручил мне:
– Прими скромные новогодние дары, а в отместку составь кампанию. Поедем в ресторан. Хряпнем водки, порубаем, и ты мне расскажешь: какие передряги в политике тут в Москве творились, пока я заштопывал дырки от пуль и накачивал одрябшую мускулатуру на тёплых морях.
Благодетеля и благодарного слушателя в лице Потёмкина я обрел надолго. Желание внимать моим суждения про политику и политиков он не потерял ни в 1996-м, когда кандидат оппозиции Зюганов проиграл президентские выборы Ельцину, ни с момента передачи Ельциным Кремля Путину в 2000-м, ни после переизбрания Путина президентом Российской Федерации на второй срок в 2004-м.
Встречались мы раз пять-шесть в году. Обыкновенно