С любовью к Чечне. Гумер Каримов
за бурной и быстрой Сунжей, второй после Терека реки в республике, в самом центре столицы возводится огромная мечеть на 10 тысяч прихожан, точная, хотя и уменьшенная копия стамбульской мечети, перестроенной когда-то из знаменитого византийского Софийского собора. Напротив строящегося культового сооружения разбит сквер, главной доминантой которого является памятник Ахмаду Кадырову – первому президенту новой Чени. У памятника два часовых с автоматами. Здесь мы сфотографировались.
Масштабы восстановления города поражают своим размахом. Но всё-таки многое предстоит еще сделать. Катастрофически не хватает средств, хотя Федеральный центр старается республику не обижать, но что поделать, если Грозному и всей республике нанесён такой разрушительный урон.
Многие микрорайоны города практически стёрты с лица земли. В сотне метров от дома моего друга – знаменитая площадь Минутка: здесь не сохранилось ни одного здания, в памяти оживают жуткие кадры телевизионных репортажей… Несколько раз проехали под мостом, и вновь смертоносные кадры телевизионной хроники встают перед глазами: «теракт против генерала Романова…». Того самого, который хотел остановить войну…
На километры растянулся Старопромысловский район столицы, зрелище не совсем приятное. Вдоль дороги выстроились пятиэтажки, многие из них разрушены, другие – стоят, зияя огромными пробоинами от снарядов, диаметром 5-10 метров. Но и в них живут люди. Удивительно: вместо оконных стекол – полиэтиленовая плёнка или наспех заделанные, заштукатуренные стены и проёмы…
В центре города многие разрушенные дома разобраны строителями. В том числе уничтожено и знаменитое здание бывшего Обкома КПСС, при генерале Дудаеве – Президентский дворец.
Разумеется, короткая поездка не может претендовать на объективность, да мне это и не нужно. Меня волнует другое. Стало общим местом говорить о том, что история не имеет сослагательного наклонения. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь: так оно и есть…
Утверждается также, что богиня Клио ничему не учит. А вот худо, коли так. Ведь если чудовищная война на территории нашего государства в конце двадцатого, начале двадцать первого века, унесшая столько жизней, превратившая в опустошенное, безжизненное пространство некогда цветущий и богатый край, ничему нас не научит, то что же мы за люди такие, что за граждане Великой страны? Никогда не смогу понять ни нравственную, ни политическую сторону ее мотивов.
Тридцать восемь лет назад двадцатидвухлетним парнем приехал я из далекой Башкирии в Ленинград учиться. В тот же год из далёкой Чечено-Ингушетии в Ленинград приехал еще один провинциал – Муса Ибрагимов. Нам повезло, мы стали студентами философского факультета одного из престижнейших вузов страны – ЛГУ имени Жданова. Годы учебы сдружили нас. Мы, как и тогда, и сейчас не очень задумываемся над тем, кто из нас кто по национальности: все скопом представляли одну страну, единую историческую общность, во всех общественно-политических монографиях самонадеянно и громко называемых советский