Испытание. Жоэль Шарбонно
переводит дух. У меня громко колотится сердце. Папин голос делается так тих, что я наклоняюсь, прислушиваясь.
– Сначала я нахожу Мину: она наполовину завалена обломками бетона, по лицу течет кровь.
Папа судорожно сглатывает, ему трудно дышать, он сжимает и разжимает кулаки. Я вижу, ему хочется замолчать, мне тоже хочется, чтобы он перестал. Все стало слишком наглядно, я уже вижу кровь, чувствую папин страх.
– Футах в десяти от тела Мины я нахожу ботинок Джоффа. Проходит не меньше минуты, прежде чем я понимаю, что в ботинке осталась его нога, и начинаю кричать. На этом сон обрывается.
Ночь на мгновение становится безмолвной. Не слышно ни сов, ни стрекотания насекомых. Я вижу только разорванного на куски парня, почти моего ровесника, на безлюдной улице.
– Это был всего лишь сон! – Папа всегда мне это твердил, если мне снился кошмар. Я ему верила. И сейчас хочу поверить.
– Может быть… – Папа поднимает на меня глаза, и я вижу в них такое затравленное отчаяние, что перестаю дышать. – Год за годом я убеждал себя, что это был только сон, утешался тем, что совершенно не помню эту девушку по имени Мина. Тем временем наши эксперименты давали потрясающие результаты. Новые культуры, в выведении которых я участвовал, принесли отличный урожай. Про свои сны я никогда никому не рассказывал. Потом Содружество направило меня работать в Пять Озер. Как же я был зол! Я воспринял этот перевод как оскорбление. Прибыв сюда, я сначала даже не имел собственного дома и был вынужден ночевать в гостиной у Флинта Карро.
Эта часть истории мне знакома. Обычно он с улыбкой рассказывает, как подружился с врачом колонии, как Флинт затащил его к портному, как он увидел за ткацким станком мою маму, как она была изящна, как бесконечно добра и как он в нее влюбился…
Но на сей раз речь совсем не об этом, и папа совершенно не улыбается.
– Дом у Флинта крошечный. Где мне было спрятаться с моими кошмарами? Флинт деликатно выждал неделю, а потом спросил, что со мной. Я попробовал отмахнуться, и тогда он поведал мне о собственных кошмарах. Не таких страшных, но все равно пугающих. Лица людей, которых он не помнил. Ожидание, когда друзья вернутся с экзамена, – только они не возвращались. Весь следующий год мы с Флинтом беседовали с другими выпускниками Университета – нас тогда было семеро. Приходилось соблюдать осторожность, потому что каждый служащий Содружества поддерживает контакт с чиновниками в Тозу-Сити. Нам не хотелось ставить под угрозу нашу работу. Уверен, что четверо из нас знать не знали, что такое проснуться ночью в ужасе, зато пятая, директор школы, имела испуганный вид, так мне знакомый. Она отрицала, что ей снятся кошмары, но это неправда.
– Ты не знаешь наверняка. – Я встаю и складываю руки на груди, ожидая, чтобы он со мной согласился. Его согласие мне необходимо.
Наши взгляды встречаются.
– Нет. Вот только за время ее руководства школой в Пяти Озерах ни один здешний выпускник не был отобран