Былое и книги. Александр Мелихов
а о толстовцах же «никогда не поднимался вопрос. Сектантами они не являются, так как догматы учения их не выражены определенно и представляют, скорее, выражение миросозерцания отдельных лиц».
Их миросозерцание прежде всего требовало творить добро, так почему же в этих земных делах было не пойти на союз с тем, кто творил добрые дела сутки напролет? Заложив в том числе систему, выражаясь по-нынешнему, реабилитации «порочных и неправоспособных» – Дом трудолюбия с начальной школой и ремесленными классами, с детской и взрослой библиотекой и даже зоологической коллекцией, а также с приютом для беспризорных и «дневным убежищем» для малолетних, с загородной дачей для детей, с богадельней для больных и престарелых женщин, с ночлежным домом, бесплатной амбулаторией, с выдачей «матпомощи» и тому подобным.
«Важно, что вся эта помощь оказывалась всем бедным, без различия вероисповедания». И еще: «Дом трудолюбия был открыт в том же самом 1882 году, когда в московской газете “Современные известия” появилась статья-манифест Льва Толстого “О переписи населения”, которая буквально взорвала российское общество чудовищными фактами нищеты вместе с призывом писателя бороться с этой нищетой». Однако же взорванное общество «не интересовалось отцом Иоанном – по крайней мере до тех пор, пока он незадолго до смерти, уже слабый и больной, не освятил хоругви Союза русского народа и не был принят в члены Святейшего синода, отлучившего Толстого. И вот тогда-то его запрезирали со всей энергией, на которую в таких случаях способна прогрессивная интеллигенция.
Но что выиграли от этого и церковь, и русская литература? Наконец, что выиграла от этого вся Россия?» Разумеется, ничего. Зато выиграли все, для кого чувство собственной правоты, чтоб не сказать – непогрешимости, было важнее помощи униженным и отверженным. Впрочем, отец Иоанн, убежденный, что эта помощь возможна лишь при сохранении существующего порядка вещей, как будто бы мог найти понимание у Льва, всегда отстаивавшего исторически сложившееся против рационально конструируемого, но – львиная душа не выносила не только чудес, но и освященного, узаконенного насилия. С насилием преступников, горцев, казаков она мирилась как с печальной частью естественного хода вещей, но уж в мире идеалов русскому гению было чуждо трагическое мироощущение, полагающее, что нет в мире правых, что служение самой справедливой истине вынуждает преступать десяток не менее справедливых. В итоге победила утопическая конструкция, сумевшая задвинуть обоих титанов из Руси уходящей в Россию, которую мы потеряли.
Задвинуть, к счастью, не навсегда.
Или все-таки навсегда?
«“Несвятые святые”» и другие рассказы» архимандрита Тихона (Шевкунова) (М., 2011) за один год разошлись в количестве около 1,1 миллиона экземпляров и голосованием пользователей были признаны «Лучшей книгой Рунета»; вот лишь одна ссылка из «Википедии»: «Книжные итоги года: духовника Путина читают больше, чем Акунина». И немудрено: