Искупление. Гражданская лирика. Сергей Виноградов
со всех сторон…
А в окровавленной рубашке
Стоял совсем не я. Другой…
И хоть поверить в это трудно-
Всё снова будет: кровь и бой,
И Бог взирающий оттуда…
Догорал закат
Догорал закат
Алым пламенем…
Шёл вперёд отряд
С красным знаменем…
Шашки на боку
Кони стройные
Да и в том полку
Лишь достойные…
Шли они на Дон-
На Деникина…
А со всех сторон
Бабы с криками
С причитаньями
Да молитвами:
Не вернуться вам
Не убитыми…
На кого же вы
Нас покинули?
Средь степной травы
Взяли – сгинули?
Комиссары красные
Сытые, обутые
Отобрали хлебушек
Под чистую, лютые!
Детушки голодные
И дома холодные
А вы там дела творите
Богу не угодные…
…Догорал закат
Алым пламенем
Шёл домой отряд
С красным знаменем.
Эй, встречай, жена —
Мы приехали!..
…А в деревне тишина —
Все к Богу переехали…
Последний привал
Последний привал перед домом,
Последний коням водопой,
Вокруг всё своё, всё знакомое,
Эй, сотник, ты нашу нам, спой,
Как с песнями мы уезжали
Все вместе в последний поход,
Как жёнам своим обещали
Вернуться уже через год…
Ты спой, как нас жёны заждались,
И сколько проплакали слёз.
И вспомни про тех, кто остались
Лежать среди русских берёз.
Приедем домой и помянем
Всех павших за нас и за вас
Потом разожжём, словно пламя,
Любовь, подзабытую в нас,
А дальше мы как-нибудь сами…
Ну, вот и закончен привал
Под стягом с тремя полосами,
С которым отряд воевал,
Поехал домой, до станицы,
А встретил там красную смерть.
Остались с портретов их лица
На жён и детишек смотреть…
Скрипка Паганини
В красавице Одессе, что у моря,
Играла скрипка. И шумел Привоз…
Скрипач – одесский Паганини – дядя Моня
В последний раз сюда её принёс.
Чтобы отдать её после концерта
Какому-то барыге за долги…
Все говорят, что музыка бессмертна,
Но и у музыки, выходит, есть враги.
А скрипка та не пела, а рыдала,
Как – будто понимала, что к чему
И не по-человечески страдала
По скрипачу, по Моне своему…
Божественная музыка, ей-богу,
Предназначалась Богу в этот раз,
Чтоб он услышал и помог немного
Лишь одному из миллионов нас.
Возможно, Бог и слышал всё и видел,
Но Моне Бог