Неизвестная история. Максим Сергеевич Кабацкий
заметить множество интересных вещей, недоступных другим людям. Порою так и кажется, что их волнует только суета. И что ещё более печально, так это то, что это не кажется – так оно и есть на самом деле. В суматохе и спеху, будучи поглощённым рутинными делами, человек неспособен замечать и различать мелочи. Да и в принципе, они ему и не нужны. Ведь, какие размышления, какие мелочи, о чём это вы – надо же заниматься рутинным и обыденным…
Далее в следующей букве отчётливо прослеживалась диагональная линия – словно деревянная планка от забора из штакетника. Нет никаких сомнений, что здесь была буква «И».
Иллюзия… сколько иллюзорного можно заметить за время своей жизни – от оптических обманов и миражей, вплоть до того, что тебя окружает и поглощает. И самое интересное, что это становится не иллюзией – это становится реальностью…
С последней буквой проблем не было – не было никаких диагоналей, чтобы можно было констатировать слово «Древний», хотя, по смыслу, оно бы здесь прекрасно подошло – что же это, как не древний фолиант или трактат? Нет, здесь были видны, пусть и не в таком отчётливом виде как прежне, всё те же самые три вертикальных полоски, правда, сильно потертые по бокам.
Да. Это были слово «Древние».
Древние… но древние что? Или кто? Внизу, как я уже сказал, оставалось место, и наверняка там что-то было. Какое-то слово. Опять же, это предположение – его могло там вовсе и не быть, а место там было оставлено для эстетической красоты обложки книги. Хотя такая мелочь едва ли бросалась в глаза – она итак поражала своим величием и мудростью, исходящими от неё. В любом случае, сейчас я этого точно не узнаю, по крайней мере – пока. Если вообще, узнаю.
Что же, начало было положено, тон был задан. Древнее – значит то, чего уже нет. Или, скорее всего, нет. То же, чего давно нет, или почти нет, заранее говорит о том, что знают о нём лишь немногие. Если не единицы. Мне была дарована уникальная возможность стать одной из этих самых единиц, которые прикоснулись к этой книге. Несмотря на весь довольно плачевный вид, я бы не сказал, что она находится в таком состоянии из-за того, что была у многих в руках – очевидно, что потёртости и шероховатости были вызваны её возрастом.
Так же как и человек, книги имеют особенность стареть. Как и кожа человека с годами становится хрупкой и морщинистой, так же и кожа книги становится совершенно другой, причём, в буквальном смысле (книга была в кожаном переплете). Но есть одна очень важная особенность – человек, как правило, но не всегда, стареет не только физически – он стареет и духовно. Превращается в некую мямлю, которая несёт всякую сумасбродную ересь. Общество в бытовом своём общении дало хорошую характеристику такому человеку – «старый пердун», прощу простить меня за мою вульгарность. Хоть мне и не свойственно так выражаться, здесь же важно было показать саму сущность явления. Так вот, людям свойственно стареть