Жизнь в кавычках. Роман. Света Нахимберг
тащил состав, должен был заправиться углём и водой. Действительно, скоро состав остановился. Многие выскочили из вагонов и побежали искать воду и что-нибудь съедобное.
Хая побежала к Натану сделать укол и спросить, как он себя чувствует. Натан не хотел огорчать Хаю и успокоил её, что всё можно перетерпеть, главное-наши дети. Старшие девочки в это время принесли воды и хлеба. Во время стоянки многие переходили в другие вагоны, к своим, поэтому Натан, няня и детишки перебрались в вагон Хаи и старших девочек. Хая поделила воду и хлебушек и стали ожидать движения дальше, но паровоз долго не могли заправить, решались какие-то «нерешаемые» вопросы: не положено, не предусмотрено, а что война, так это не в нашем ведении. Через несколько часов, преодолев бюрократические препоны, паровоз заправили, и состав двинулся дальше. Из уст в уста передавали, что паровоз довезёт их только до узловой станции, а дальше надо будет пересаживаться в другой эшелон.
Пока ехали в направлении «от войны, бомбёжек» все, сидевшие в вагонах видели, как по обочинам дорог, примыкающих к железной дороге, бредут беженцы, они были одеты по-летнему, видимо им не удалось прихватить с собой что—нибудь из вещей. Некоторые были ранены, окровавленные повязки «украшали» головы, руки, ноги. Это было тягостное зрелище. Вдруг несколько самолётов начали догонять эшелон с беженцами, они опускались так низко, что видно было ухмыляющихся лётчиков, от этого становилось ещё страшнее: беженцам некуда было бежать, на ходу было очень опасно прыгать из вагона. Самолёты очередями из пулемётов прошивали путь движения состава: крыша вагона стала продырявленной, были слышны стоны, крик и плач. Этот первый обстрел состава забрал у Хаи и Натана их мальчика, Бураха, пуля попала ему в голову, поэтому он не успел даже вскрикнуть. Хая онемела от ужаса: как же так, она не смогла уберечь своего мальчика, она окаменела от горя. Обнимая своего сыночка, она не воспринимала действительность, не могла поверить, что мальчику уже ничем не помочь…
Она жалобно смотрела на Натана, ища у него поддержки, а он стоял над ними и горько плакал. Старшие девочки, Дора и София, забрали у неё Бураха, завернули его в покрывальце, чтобы во время остановки попытаться похоронить его. Хая не могла плакать, в груди у неё был не тающий кусок льда, он так сильно давил на сердце, что оно тоже превратилось в кусок льда. Натан обнял её и говорил: «Поплачь, дорогая, тебе станет легче!» Но она как будто не слышала его слов, только молча смотрела в одну точку: там лежал подготовленный к погребению её сынок. Девочки начали плакать, малыши ничего не понимали, они просто устали и хотели кушать и пить, но ни того, ни другого не было.
Ждали остановки и надеялись поменять что-нибудь из вещей на хлеб и молоко. У Хаи молоко после смерти Бураха пропало, Клара теребила её и просила есть. Хая дала ей грудь, но молоко не приходило, оно сгорело от потрясения. Наконец, состав начал ехать далеко