Приговоренная к любви. Лариса Джейкман
и добавила:
– У нее весной жених был, потом она с ним поругалась что ли, я не знаю. Может они опять помирились? Только я не знаю ничего про него, кроме имени. Его Аркадием зовут.
– Когда вы видели их вместе последний раз? – тут же последовал вопрос.
Но тут Лида допустила оплошность. Вместо того, чтобы просто ответить на поставленный вопрос, она вдруг переспросила:
– Вместе? Ой, ну вместе давно уже. Еще в марте, на танцах в Доме культуры.
– А не вместе? Аркадия этого самого вы давно видели? Кто он, чем занимается, где живет?
Лида растерялась. Слова Василия, его грозные предупреждения все еще звучали у нее в ушах, она не хотела вмешиваться в это дело и не хотела ничего говорить, но ее загнали в тупик.
– Я не знаю. Он кажется приходил вчера, я его через окно в школьном дворе на лавочке видела.
Лида чуть не плакала. Ей было так страшно и обидно, что хотелось убежать куда-нибудь подальше и не видеть этих злых, озабоченных мужчин, от которых она ничего, кроме непрятностей, не ждала.
Они еще долго расспрашивали ее об Аркадии, о Свете, выясняли какие-то подробности, но Лида путалась, отвечала невнятно и наконец разревелась.
– Знаете что, оставьте ее в покое пожалуйста, – сказала вдруг мама. – Она еще несовершеннолетняя, явно ничего толком не знает и нечего из нее тут виноватую делать. Довели девчонку до слез.
Потом мама повернулась к Лиде, толкнула ее слегка и строго сказала:
– Иди умойся и прекрати реветь. Не надо шляться где попало, тогда и непрятностей не будет! Ищите эту Ушакову с каким-нибудь очередным кавалером, – это она уже милиционерам. – Она девушка легкого поведения, у нее их не счесть.
– Неправда! – закричала Лида из ванной. – Света нормальная, и никого у нее не было последнее время, она сама мне сказала.
Началась перепалка между матерью и дочерью. Мужчины переглянулись, сухо попрощались и ушли.
Полина набросилась на дочь и стала обвинять ее в глупости, разгильдяйстве и еще бог знает в чем.
– Нашла себе подружку! Она поди уже все попробовала, и ты туда же! Лучше за ум взялась бы, раз красотою бог обидел. Думаешь, рядом с этой куклой потрешься, так вся засияешь, как медный грош? Да жопой вертеть и ляжки на показ выставлять – большого ума не надо. Суметь прокормить себя, да с материнской шеи слезть – вот о чем подумала бы! Шалава беспутная!
– Да я-то тут при чем? Чего ты орешь? Светка пропала, а я виновата. Я и не дружила с ней последнее время! – не сдавалась Лида.
– Как же, не дружила! А то я не видела. Танцы-шманцы. А теперь ментов у меня в доме только не хватало.
Обе доходили до крика и не могли остановиться. Мать даже в сердцах шлепнула Лиду по щеке и заставила ее замолчать.
– Все, хватит! Я тебе поору на мать! Прекрати огрызаться и чтобы из дому ни ногой! Сиди и занимайся, пока в училище не поступишь – никакой гулянки, никаких подруг. Добегалась,