Всё это родина моя. Книга 2. Из цикла «Белокнижье». Терентiй Травнiкъ

      Лошадь запрягай, хозяин,

      Открывай скорей денник,

      Полночь близится, и ветер

      Поспешать нам всем велит.

      Чтоб в пути не сгинуть долгом

      От мороза и пурги,

      Кистеня бандитской шайки

      И от ушлого слуги,

      От голодной стаи волчьей,

      От тоски на тыщу верст,

      И от ужасов полночных

      Под сияньем хладных звезд.

      Ох, недобрая погода

      Не спасает и башлык!

      Только вязанка любимой

      Меня греет и хранит…

      Лопух лиловыми репьями

      Вдоль деревенского плетня

      И во весь рост крапива в яме —

      Все это Родина моя!

      Овраги с осыпью песчаной,

      Изгиб дороги и поля,

      И речка в лозняке туманном —

      Все это Родина моя!

      От изб с задраненною крышей

      До хворостного куреня,

      От колымаги до кибитки —

      Все это Родина моя!

      От битюга до жеребенка,

      От изразца до занозья,

      От дня деньского до потемок —

      Все это Родина моя!

      От белоствольных колоколен

      С их тенью – наискось, плашмя —

      До дягиля со мною вровень —

      Все это Родина моя!

      От скрипа мельниц до лабаза,

      Где сыплется зерно, звеня,

      От жерновов до ступ стучащих —

      Все это Родина моя!

      От нищенской полушки стертой

      И до чеканного рубля,

      От кителя до гимнастерки —

      Все это Родина моя!

      И что б ни встретилось мне в жизни,

      От ворожбы до кистеня,

      От буквы «А» до самой тризны —

      Все это Родина моя!

      Все – сторона моя родная,

      И ширь земли, и неба высь,

      Здесь поколения сажались

      И в безвременье вознеслись.

      Еще скажу: от Солнца – третья,

      С названием в пять букв – Земля,

      Одна шестая часть от суши —

      Все это Родина моя!

      С охапкой ромашек вернулся домой.

      Весь день, бродя где-то в поле,

      Был тоже ромашкой, и даже одной

      Из тех, что вернулись со мною.

      Я с ними на небо подолгу смотрел

      Сквозь белоресничную зоркость

      И тихо под ветер раздольную пел,

      Скрывая душевную ломкость.

      Вдыхал ароматы шмелиных духов

      И пудру-пыльцу от лимонниц,

      Хранил от других, как особый секрет

      Аптечно-ромашечных модниц.

      Горчил на закате, дурманился днем,

      А утром в рассветной подсветке

      Тайком