Цветы абсолютного зла. Анна Данилова
еще женщин… «…Мы получили Ваш ответ. Цена 200 марок за одну женщину кажется нам, однако, высокой». Да что за бред! Так… – Она поймала глазами ускользающие строчки: – «…Мы предлагаем не свыше 170 марок за голову»… Людмила, может, вы мне что-нибудь объясните?
– Хм… Если бы я только могла… Вы читайте дальше… У вас сейчас волосы встанут дыбом…
– Ладно, поехали дальше… «…Если это для Вас приемлемо, мы возьмем женщин… Нам нужно приблизительно 150 женщин…» Ничего себе… «…Прошу приготовить 150 женщин, по возможности наиболее здоровых… Мы получили 150 присланных женщин… О ходе опытов мы будем Вас уведомлять…»
– А теперь последнюю строчку… – прошептала Камелина и вся напряглась, не спуская глаз с Земцовой. – Ну же, читайте…
– «…Опыты окончены. Все женщины…» – Юля замотала головой и отшвырнула от себя листок. – Не может быть… Все женщины умерли…
Камелина подняла листок и дочитала до конца:
– «…Вскоре мы снесемся с Вами относительно новой доставки».
– А что там… на обороте? – немного придя в себя, спросила Юля и с молчаливого согласия Камелиной вернула листок себе: – Бахметьевская, дом 125, квартира 6… Адрес. Вот это уже зацепка… Вот бы теперь узнать, чьей рукой он был записан… Ну и задачку вы мне задали…
– Вы же смотрите телевизор, читаете газеты, знаете, что происходит в стране, в мире… Люди пропадают… Возможно, существуют какие-то тайные организации, которые ставят опыты над живыми людьми… Но вот только почему они покупают женщин за марки, а не за евро?
Глава 2
Сергей Иванович Ивлентьев вот уже почти полгода жил в состоянии, похожем на сумасшествие. И это было чудо что за ощущение. Он в свои пятьдесят семь лет вдруг почувствовал в себе какие-то скрытые силы, о существовании которых даже и не подозревал. Он теперь легко шел по улице, размахивая своим учительским портфелем и наслаждаясь каждой, отпущенной ему жизнью минутой, не желая задумываться о последствиях своей новой и очень необычной жизни. Хотя внешне все выглядело, как всегда, буднично и серо. Школа с ее грязными, вонючими коридорами, какие-то идиотские плакаты на стенах, холодные классы с застиранными шторами, напыщенные и разряженные в пух и прах женщины-преподаватели, обсуждающие в учительской друг дружку и демонстрирующие в присутствии своих коллег мужчин все, вплоть до нижнего белья… В середине сентября ему неслыханно повезло: его коллега, преподавательница русского языка и литературы, перешла работать в лицей. Ивлентьев, поделившись с другой коллегой нагрузкой, взял себе старший класс, в котором училась Оля. Он сообщил эту новость жене.
– Тебе хотя бы заплатят за это? – спросила она, усаживаясь напротив мужа. Их разделяла тарелка с горячими щами. – Сережа, ты чего молчишь?
– Да, конечно… Копейки…
Жена у него была хорошая – добрая, пухлая и рыхлая, как теплый свежий хлеб. Она мягко ступала по вытертым до марлевости коврам, неслышно возилась