Правило перевернутой страницы. Татьяна Стекольникова
Надо было включаться в работу, но хаос в голове и разбитое, как она думала, сердце не давали сесть за компьютер.
Чтобы оправдать свою нерадивость в своих же глазах, Аполлинария занялась попугаем.
– Пр-р-ривет, стар-р-руха! – радостно заорал Барбаросса, когда Аля вынула из клетки поилку, чтобы налить свежей воды.
– Повторяешься! – сказала попугаю Аля. – А давай-ка я тебя выпущу!
– Барбаросса хороший, – просипел попугай, осторожно высовывая голову из клетки.
– Хороший, хороший, – Аполлинария подставила птице руку, и Барбаросса, переваливаясь, шагнул к ней на ладонь.
– Ты, оказывается, тяжелый! – удивилась Аля и погладила попугая по хохолку. – Весишь, наверное, целый килограмм!
– Давай поцелуемся! – потребовал Барбаросса и уставился на Аполлинарию немигающим коричневым глазом в голубой обводке.
– Да я с птицами как-то не того… не целовалась… – растерялась Аполлинария.
Ей показалось, что попугай вздохнул и опечалился.
Какое-то время Барбаросса, нахохлившись и молча, сидел на ладони у Али, а потом, цепляясь за рукав толстовки клювом и когтями, забрался на плечо и принялся перебирать ее волосы. Это продолжалось довольно долго, и Аполлинария уже пожалела, что взяла попугая на руки, потому что не знала, как отцепить его от волос.
– Знаешь что, – решила наконец Аля, – пойдем-ка, я тебя чем-нибудь угощу.
Какаду оставил в покое ее волосы, повозился, устраиваясь поудобнее, и Аполлинария вошла на кухню, как классический пират, какой-нибудь Джон Сильвер, с попугаем на плече.
Предложить попугаю оказалось нечего. Хлеб он отверг. Ворча свое любимое «кыч», Барбаросса вразвалку бродил по столу, совал черный клюв то в масленку, то в тарелку с гречкой, пока Аполлинария не догадалась накрошить в блюдце яблоко. Попугай немедленно схватил ломтик яблока лапой, прижал к столу и принялся долбить фрукт, полностью уйдя в трапезу.
Аполлинария ковырялась в тарелке с кашей и думала о Продавце бананов. Приходилось признать, что мужик ей жутко нравится, и ее пристальное внимание к нему вызвано не только любопытством, но и… «Да втюрилась ты, втюрилась! – несколько раз повторила вслух Аля. – Себе-то не ври!» Но вдруг обнаружить себя влюбленной было странно, если не сказать – дико. В ее-то возрасте? В малознакомого мужчину? Что она узнала, пока вышагивала мимо него туда-сюда? Имя? Нет. Предыдущее место работы? Нет. Увлечения? Кое-что. Охота, рыбалка, хотя рыбу не ест. Зачем тогда ловить? Есть кому жарить и употреблять… Значит, имеется семья, жена, возможно, дети. Возраст? Аля никогда не умела определять, сколько человеку лет. Наверное, лет на пятнадцать ее моложе… Господи, помилуй! Этого факта достаточно, чтобы прекратить всякие мысли о мужике, несмотря на то, что теперь она свободная женщина и имеет полное право думать о ком захочет. И не только думать, но и пускаться во все тяжкие. Как говорится, клин клином… Одно НО: Продавца бананов она интересовала исключительно в качестве потребителя