Жиган против банды. Сергей Зверев
Смотрю, лежит мой доктор на диване и мирно так почесывает свои яйца. Никогда не замечал за ним такой привычки, а тут руку из штанов не выпускает. Я ему так и так, рассказал про свои симптомы. Он говорит – все, братан, хана, подцепили мы с тобой мандавошек. Беги, говорит, к Петьке. Если и он чухается, значит, во всем виновата Тонька. Я пулей к Петьке, и тот онанирует. Мат стоит на всю комнату. Рассказал я ему, что почем, а он хай поднял: жена завтра приезжает, что я ей скажу?! И так разозлился на Тоньку-повариху, что предложил ей отомстить. Я согласился, Игореша тоже. Пошли мы к этой стерве в комнату, схватили ее за волосы, выволокли на крышу. Раздели, к стулу привязали, и Петька ее дихлофосом облил с ног до головы, чтоб больше никого не заражала! А ты говоришь, трепак… Тут иногда в такие истории влипаешь, что не знаешь потом, как отмыться.
Константин Панфилов с трудом сдержался, чтобы вслух не высказать все, что он думает по этому поводу. История Василия оказала на него странное воздействие – в какой-то момент Панфилову почудилось, что его с головой окунули в дерьмо. Константина с детства приучили к тому, что к прекрасному полу надо относиться с уважением и оберегать женщин от всевозможных проблем. Всю свою сознательную жизнь он свято придерживался этого незыблемого правила и был твердо уверен в том, что на скользкий путь проституции женщин толкают чрезвычайные обстоятельства. А эти самые обстоятельства создает не кто-нибудь, а сами мужчины. Но в истории, рассказанной Василием, его поразило другое – неприкрытый цинизм повествователя и его уверенность в собственной правоте.
«Как можно брать на себя ответственность вершить правосудие? – подумал Константин, искоса поглядывая на раскрасневшегося от пива соседа. – Тем более когда ты сам не святой… Ладно, это меня не должно волновать. У меня своих проблем хватает. Черт, куда же запропастился этот чертов журналист?»
Оговоренные десять минут давно истекли, а Митя словно сквозь землю провалился. Константин уже всерьез пожалел о том, что не затащил журналиста в бар сразу же. Видимо, за это время Митя успел пораскинуть мозгами, проанализировать факты и решил вообще не являться на встречу.
«Я тебя все равно достану, идиот безмозглый, – незло подумал Панфилов, вставая из-за столика. – Прямо сейчас пойду в редакцию и не стану особенно церемониться».
Он вышел из бара и сразу почувствовал неимоверное облегчение. Возможно, потому, что избавился от неприятного общества сексуально озабоченного прораба и его дружка. Но через несколько минут Константину предстояло «плавно» влиться в еще одну, не менее неприятную компашку, в которой считается нормой среди белого дня курить марихуану и открыто демонстрировать свои сексуальные наклонности.
Еще издали Константин заметил, что у подъезда редакции собралась приличная толпа народу. Люди стояли плотным кольцом, и пробиться сквозь эту живую стену было практически невозможно. Чуть поодаль находились милицейская машина и «Скорая помощь». Двое дюжих санитаров упаковывали в пластиковый мешок нечто похожее на труп. Во