Фёдор. Виктор Николаевич Горюнов
к нему и с детской улыбкой сверкало умиротворяющим взглядом. Изафон соединил ладони на уровне груди и начал:
– Здравствуй, раб божий, Господь смотрит на нас и…
– Сам ты раб!– огрызнулся Федя, не дав попу закончить, и чуть не сбил с ног, проносясь вперёд в миллиметре от него.
– Хм, раб,– бормотал под нос ведьмак, не сбавляя ход,– этот колобок назвал меня рабом! Да кто он вообще такой? Пришёл из ниоткуда, стучит в колокола – с петухами переговаривается… Странный он какой-то. Точно странный…
Федя думал ещё долго. Купил и скалку, и тапки, и совсем не торговался. Разменял серебряную монету,– в кармане стало на семьдесят медяков больше, и того – семьдесят… семьдесят… ровно. Смутные чувства пробрались к нему в душу, но вскоре он успокоился, – в любом случае осталось бы всего на десять больше. Можно хорошенько сторговаться на досках. Предвкушающие глаза продолжали носиться по рынку, разглядывая девичьи прелести через одежду. Этому фокусу он всё-таки научился, и это у него хорошо получалось. Благо рубаха была достаточно широкой и одетой на выпуск. Где же ты милая, где же ты, где? Слегка покраснев, он начал искать знакомое лицо, что никак не давало ему покоя. После многократных попыток был сделан вывод, что если эта девушка и есть где-нибудь, то точно не в этом городе.
Примерно через час Фёдор закончил с покупками и, согнувшись в три погибели, тащил их к дому (доски были очень тяжёлыми). По пути он умудрялся осматривать окрестности. Только не это!– с другого конца площади, раскидывая толпу, неслась упитанная, рыжая девица с взглядом хищника, устремлённым прямо на него. Бюст характерно парил в воздухе. Ведьмак понял, что деваться ему некуда.
– Здравствуй Кира,– начал он.
– Привет, Федечка,– молвила деваха, приблизившись, и расплылась в улыбке, любуясь молодым красавцем. Мгновением позже она приняла озабоченный вид и продолжила,– Да что же это я? Федечка, тебе, наверное, тяжело, давай помогу, дай мне эти доски!
Федя пытался возразить, но понял, что это бессмысленно, после того как Кира одной рукой выхватила у него стройматериал и закинула на плечо с невозмутимым и довольным видом. Её сверкающая улыбка расползлась по всему не по-детски (ярко и обильно) накрашенному лицу, а глаза горели неопределённой надеждой. Она взяла юношу под руку и повела в противоположенном от дома направлении, то и дело заглядывая ему в глаза, и совершенно не обращая внимания на прохожих, которые обходили их стороной, уклоняясь от описывающих зигзаги досок.
– Тебя так давно не было видно,– сообщила она,– я повсюду искала тебя, у тебя были какие-нибудь срочные дела? Зловещие упыри или болотные чудовища…
– Нет, ты же знаешь, никакая нечисть уже не водится в наших краях.
– Значит, ты, наверное, учился магии у своего отца?
– Это в прошлом.
– Как в прошлом? Федечка, неужели ты не хочешь продолжить фамильное дело?
– Хочу… не в этом дело.
– Ну, да ладно. Ой, что у нас случилось в пивоварне! Ты не поверишь! Мужики корову