Михаил Ломоносов. Ольга Минаева
проходил обоз с мороженою рыбой. Ломоносов вздумал к нему пристать, чтобы вернее и безопаснее совершить вместе дальный и неизвестный путь. Следующей ночью, когда все в доме спали, встал он, оделся в нагольный тулуп и с двумя книгами, единственными своими драгоценностями, пустился догонять будущих путеводителей. Бежа без отдыха, он догнал их уже на третий день, в осьмидесяти верстах от дому, и выпросил у приказчика позволение ему сопутствовать. Тысячу верст прошел он с обозом пешком, терпя голод и холод, – и вот, через три недели такого трудного странствия, засветились пред ним золотые главы белокаменной Москвы». Академик Штелин к этой версии добавляет еще такую деталь: «Между тем его домашние в деревне искали его по всей окружности и, не нашед, считали без вести пропавшим, пока наконец, с последним зимним путем, возвратился из Москвы тот обоз, и приказчик сказал отцу Ломоносова, что его Михайло остался в Москве, в монастыре, и просит его об нем не сокрушаться».
На самом деле все было не так. Решение уйти было не спонтанным, но от этого не менее драматичным.
В волостной книге Курострова есть запись: «1730 года декабря 7 дня отпущен Михаил Васильевич Ломоносов к Москве и к морю до сентября месяца пребудущего 1731 года, а порукою по нем в платеже подушных денег Иван Банев расписался». Обращает на себя в этом документе поручительство соседа, который обязался заплатить налог (подушную подать) в случае невозвращения, и срок, на который Ломоносов отпущен: «до сентября».
Несколько дней Ломоносов пробыл в Антониево-Сийском монастыре, заменял псаломщика. В монастыре задержался, рассчитывая на помощь своего дяди, который там работал. Известно, что отец его, Василий Дорофеевич, приезжал беседовать с сыном несколько раз перед отъездом в Москву. И позже Ломоносов писал, что отбыл «с разрешения отца».
Ломоносов на пути из Архангельска в Москву. Фототипия 1912 г.
Затем Ломоносов «выпросил у соседа своего Фомы Шубного китаечное полукафтанье (крестьянская верхняя одежда типа поддевки) и заимообразно три рубля денег». Полукафтанье он заложил. Из этих торгово-кредитных операций Ломоносова напрашивается вывод, что его отец денег на путешествие за знаниями не дал. Также взял с собой будущий профессор «Арифметику» и «Грамматику», единственное свое книжное богатство. И с рыбным обозом пешком, как пишут в разных источниках, ушел в Москву. Путь занял примерно три недели.
Стремление к образованию и науке было у Ломоносова столь сильным, что он вынужден был оставить семью, привычную среду и не оправдал надежд отца, который рассчитывал, что сын преумножит семейное добро, станет крепким и богатым хозяином. Ломоносов писал: «Отец… говорил, что я, будучи один (т. е. единственный сын), его оставил, оставил все довольство (имущество), которое он для меня кровавым потом нажил и которое после его смерти чужие расхитят». М. П. Погодин и другие биографы Ломоносова упоминают о том, что отец хотел его женить, еще и поэтому он убежал. Однако сам ученый об этом не