Демон ветра. Роман Глушков
он догадался, по какому вопросу тот к нему пожаловал. Если бы проблема была рядовая, дон просто вызвал бы старшего тирадора к себе в дом. И только когда сеньору требовалась помощь в решении проблем подобного рода, он приходил к Мара лично. Можно было подумать, что самый влиятельный человек в Сарагосе (после епископа, конечно) испытывает неловкость, отдавая подчиненному столь деликатный приказ, при том, что делал он это уже не впервые.
От неловкости дона ди Алмейдо Сото и сам чувствовал себя не в своей тарелке. Дон беседовал с ним не как хозяин со слугой, а на равных, словно просил о дружеской услуге. Мара, конечно, принимал это обращение за большую честь, однако считал, что сеньору все же не следовало бы так поступать – Сото никогда не стремился выделяться из прочих слуг. Для него было бы куда проще, если бы сеньор отдал приказ по всей форме. Но по всей форме такие специфические приказы обычно не отдавались…
– …Позавчера на приеме у епископа этот заносчивый индюк обвинил меня в том, что я недоплачиваю налоги в казну, причем сделал это грубо, в присутствии Его Святости, а также других почтенных сеньоров и сеньор! Мало того, он пообещал лично начать в отношении меня разбирательство! Я подозреваю, что архиепископ Мадридский послал ди Гарсиа в Сарагосу именно с целью поставить меня перед этим недоказанным фактом. Тебе ли не знать, Сото, что многие в нашей епархии хотят всадить мне нож в спину. Подлецы всегда боятся открытой схватки – мы с тобой уже говорили об этом! Марко мог бы предъявить мне свои обвинения как благородный человек – с глазу на глаз, – но он предпочел сделать это публично, в форме оскорбления! В молодости я бы вызвал его на дуэль, но с тех пор, как за дуэли стали вешать, невзирая на положение…
– Клянусь, я не знал об этом случае, сеньор! – огорченно проговорил Сото. – Мои люди мне не доложили. Я немедленно разберусь, почему они этого не сделали.
– Твои люди не могли знать об этом, поскольку ждали меня во дворе епископата, – пояснил дон ди Алмейдо. – Я нарочно не поставил их в известность, так как… Хм… В общем, ты понимаешь: о моем позоре нельзя говорить во всеуслышание. Но такое обязательно случится, если начнется разбирательство.
– Клеветник Марко ди Гарсиа пожалеет о том, что унизил благородного сеньора, – сказал Сото, ничуть не изменившись в лице. – Никаких разбирательств в отношении вас он возбудить не успеет. Он ответит за свои слова так же, как и те, кто хотел оскорбить вас раньше.
– И это будет справедливо, – подтвердил дон ди Алмейдо. – Я освобождаю тебя от служебных обязанностей до тех пор, пока не разберешься с этим делом. Только не затягивай – клеветник должен быть призван к ответу как можно скорее.
– Будут какие-нибудь дополнительные пожелания, сеньор?
– Нет, все как всегда. Я намерен взглянуть ему в глаза и простить его, как простил всех тех, кто уже сполна ответил за свои злодеяния. Ты ведь согласен, что мы должны прощать своих врагов, как учит нас Святое Писание, не так ли?
– Я согласен с вами во всем, сеньор.
– Это