Габриэль Конрой. Фрэнсис Брет Гарт
ему руку. – Меня зовут Максуэлл. Должно быть, вы слышали обо мне. Нам с вами придется обсудить небольшое дельце.
Испуг на лице Гэбриеля не укрылся от взора адвоката; заметил он и то, что Гэбриель сделал знак Олли уйти. «Как видно, я застал его врасплох, – подумал адвокат. – Либо он скрыл все от девочки, либо не успел ее подготовить».
– Насколько я понимаю, Гэбриель, – сказал адвокат вслух, – ваша маленькая… гм… девочка тоже имеет отношение к нашему делу. Не лучше ли ей остаться?
– Нет, нет! – сказал Гэбриель, теперь уже полностью уверенный, что Максуэлл пришел к нему как юридический представитель оскорбленной миссис Маркл. – Нет! Беги, Олли, набери щепок в сарае, чтобы было чем завтра развести огонь. Живее!
Олли повиновалась. Максуэлл поглядел девочке вслед, провел рукой по лицу и, облокотившись на стол, устремил взгляд на Гэбриеля.
– Я пришел, Гэбриель, во-первых, чтобы спросить вас, не склонны ли вы покончить дело с миром, и, во-вторых, чтобы посоветовать вам, как адвокат противной стороны, сделать это без лишних проволочек. Буду с вами откровенен, у меня на руках все необходимые бумаги, чтобы возбудить против вас судебное дело. Желаете ли вы, чтобы я изложил вам существо иска, и надо ли называть вам имя истца?
Гэбриель понурил голову. Но и в эту минуту сказалось прямодушие его натуры. Взглянув в лицо адвокату, он сказал просто:
– Нет!
Адвокат Максуэлл был чуть-чуть ошеломлен. Чуть-чуть, не больше.
– Отлично, – задумчиво промолвил он, – я вижу, вы человек прямой. Теперь следующий вопрос: не угодно ли вам, дабы избежать судебной процедуры, неприятной огласки и сплетен – а в том, что суд вынесет неблагоприятное для вас решение, сомнений быть не может, – не угодно ли вам просто покинуть этот дом и участок с тем, чтобы стоимость их пошла в счет убытков, причиненных вами истцу. Если вы не против, я уполномочен пойти на такое соглашение. Я даже гарантировал бы вам, что в этом случае мы не затронем вопроса о личных взаимоотношениях. Короче говоря, вы сохраняете свое имя, она – свое и остаетесь чужими друг другу. Как вы на это смотрите?
Гэбриель вскочил со стула.
– Вы добрый человек, мистер Максуэлл, – сказал он, сжимая руку адвоката своими могучими лапами, – благородный человек. Как великолепно вы справились с этим прискорбным делом! Вы не смогли бы защитить меня лучше, даже если бы были моим адвокатом. Я уеду немедленно. Я ведь думал об отъезде с той самой минуты, как это дело заварилось. Я уеду завтра же, Оставлю дом и все пожитки. Если бы у меня были деньги, чтобы заплатить вам гонорар, я охотно бы это сделал. Пусть берет себе дом и все, что хочет. И – точка!
– Да, точка, – повторил Максуэлл, с удивлением глядя на Гэбриеля.
– И чтобы никаких не было разговоров, никаких статей в газетах, – продолжал Гэбриель.
– Все, что касается ваших действий по отношению к ней, а равно и вашей роли в этом деле, будет сохранено в полной тайне, если, разумеется, вы не нарушите молчания сами. Эту опасность я, собственно,