Внук котриарха. Наталья Нечаева
с того ни с сего вспыхнул огонь в самом центре – Фельдмаршальском зале и пошел по дворцу, пожирая стены, перекрытия, мебель, императорскую утварь. Не помогло ни личное присутствие Николая Первого, примчавшегося из театра, ни самоотверженная работа сотен пожарных. После тридцати часов непобедимой огненной пляски от дворца остались одни головешки, на черной земле вокруг Александровской колонны среди обугленных обломков дворцового имущества недвижно лежали тринадцать погибших тушильщиков …
Пока дворец пылал, как огромный жертвенный костер, Мут-Сохмет уговаривала Сфинксов переместиться на площадь вместе с ней, став ее вечной охраной. Сфинксы, много лучше Сохмет изучившие русский характер и нравы, осторожничали. И не напрасно. Оказалось, что остальные здания на площади не пострадали: незадолго до пожара переход из дворца в Малый Эрмитаж был разобран, а окна заложены. Коллекции остались нетронутыми. Более того, в самом начале пожара из Военной галереи успели вынести портреты героев 1812 года и «Святого Георгия» Рафаэля.
Следствие кэльфов по делу о пожаре долгое время буксовало. Король фей Оберон, к которому они обратились за помощью, откликнулся немедленно: «Ищите большую черную кошку». Перебрав всех известных на тот момент особей, подходящих под описание, методом проб и ошибок кэльфы вышли, наконец, на Мут-Сохмет, как на единственную вдохновительницу, виновницу и исполнительницу трагедии. День обнародования заключения следственной бригады стал днем начала открытого противостояния кэльфов и Мут-Сохмет.
К чести Сохмет сказать, она гораздо быстрее поняла, с кем имеет дело, оценила кэльфийские минусы и плюсы, силу и слабости. Кэльфы же, которым никогда раньше не приходилось сталкиваться с такой необузданной внезапной и коварной мощью, принялись за изучение первоисточников, положив себе главной задачей не столько войну с Сохмет, сколько усиление охраны вверенных им эрмитажных сокровищ.
Все силы были брошены на восстановление дворца. Невидимые, кэльфы все время находились рядом с архитекторами Стасовым и Брюлловым, возглавлявшими строительную комиссию, подсказывали и направляли рабочих, а иногда и сами незаметно выправляли недоделки или скрытый брак при строительстве. За пятнадцать месяцев – неслыханное дело! – дворец был воссоздан. Усталые кэльфы праздновали победу и отсыпались, а Сохмет в это время вовсю устанавливала дружественные связи с дворовыми котами, общение кэльфов с которыми на время восстановления Зимнего оказалось вынужденно прерванным.
Мут-Сохмет готовилась к реваншу, это было понятно. Собирала преданную армию, чтобы развалить кошачье братство изнутри, сеяла раздоры и конфликты. Отдельную работу она вела с людьми, формируя из них орудия своих будущих демаршей. Большие надежды возлагались на социалистов: именно они, по мнению Великой и Ужасной, должны были помочь ей разделаться с существующим миром. А поскольку на то время главными социалистами в России считались петрашевцы, Сохмет сконцентрировалась на них, внушая им, что мирным