Моя нежная ведьма. Валенсия Луннова
плакать! – пригрозила мне подруга, чем вызвала улыбку на моем лице.
– Спасибо, Кир, ты чудо, – улыбаясь, ответила я. – И жених у тебя потрясный!
– Только чур не отбивать, а то ты меня знаешь! – шутливо пригрозила рыжая, и мы рассмеялись. – Кстати, мы так и не нашли сегодня подходящее место для свадьбы, так что завтра снова на поиски, можешь пока отдыхать… Ладно, Леська, завтра созвонимся, сообщу о дальнейших планах. Целую в обе щечки, чмок. Пока, выше нос! – протараторила подруга и отключилась.
А я наконец смогла осмотреть свою спальню… Обалдеть! Вся кровать была усыпана лепестками белых роз, а на столике стоял огромный букет фиолетовых тюльпанов! Потрясно! Обожаю! Подлетела к нему и нашла очередную неподписанную записку: «Эти цветы напомнили мне о тебе, о несравненная». Мм, интригует… И кто это, интересно? А, сейчас выясним! Сжав в кулачке ведьмин камень, позвала:
– Дядя Веня-а-а! Помощь нужна!
– Здравствуй, Лесенька, ведьмочка милая! Долго ж тебя не было. Позволь поинтересоваться, – с места в карьер начал домовой, едва появившись, – Фенина невменяемость и кукареканье на крыше твоих ручек дело?
– Здравствуй, дядь Вень, – сверкая глазками и старательно пряча улыбку, ответила я. – Ну как ты так мог подумать? Чтобы я вот эти руками такое сделала? Нет, котлетки Грин готовил, я лишь белладонну в фарш добавила, – уже открыто улыбаясь, призналась я, а затем поинтересовалась: – А что, правда на крыше кукарекает?
– Эх, Леська, коварная ты баба. Он там не только кукарекает, он еще и яйца высиживать собрался! – и, не удержавшись, домовой расхохотался вместе со мной в голос.
Позже, вытирая рукавом рубахи слезы, он поинтересовался:
– И за что ты так его, а, Леська?
– А нечего мне скатертью дорожку желать и выпроваживать из академии! Считай, он еще легко отделался, – мстительно сообщила я домовому и, вспомнив, для чего звала его, спросила:
– Дядь Вень, а ты не знаешь, кто это мне все цветы и записки присылает? Уж не лорд Хиртон ли?
В ответ получила хитрую ухмылку и вопрос:
– А ты не догадываешься?
– Не-а, – спокойно ответила я. – А должна? Я его хоть знаю?
– Это Влад, запала ты ему в душу, Леська, сильно запала, глаз с тебя не сводит…
– Дядь Вень, так он же мой студент! Вот попала! Один – студент, другой – магистр-бабник. Может, я утопленник, а, дядь Вень? Что ж мне так везет-то? – грустно поинтересовалась я у домового, на что он мне выдал:
– Разберешься, дорогая, сама разберешься. Выбор делать тебе. Будешь чай?
– С имбирем?
– С ним, а еще с вареньем, пирожками и конфетами, – подмигивая, сообщил мне добродушный домовой.
– А то! Наливай, дядь Вень, я только переоденусь. И зови всех! – убегая в ванну, крикнула я на ходу.
Сказать, что наши посиделки были простым чаепитием, значит ничего не сказать. Наше так называемое «чаепитие» началось весьма ожидаемо с чая, конфет и пирожков с вареньем, но вот закончилось оно за полночь и в состоянии легкой невменяемости (дядя Тихон притащил