Франсиско Суарес о речи ангелов. Франсиско Суарес, SJ
избежать другой бессмыслицы, ибо в силу того, что эти знаки производятся в другом, даже если не вызывают возбуждения в остальных, эти остальные могли бы их распознать и понять, если бы пожелали сосредоточить на них внимание, и в результате речь не была бы тайной. Поэтому кто-нибудь мог бы добавить, что говорящий ангел сначала производит знак в себе, а через него напечатлевает интенциональную форму этого же знака в слушающем, подобно тому, как мы образуем устное слово в устах и вкладываем его интенциональную форму в слух другого, благодаря чему удается избежать обеих бессмыслиц. Если принять предварительное произведение знака в самом говорящем, то другое произведение – произведение формы (species) – обосновать очень легко, как я покажу ниже в похожем случае. И я думаю, что такое утверждение было бы более последовательным, ибо нет необходимости в том, что ангел обладал врожденными формами таких знаков. Ведь они суть не чисто природные вещи, но принадлежат к свободному порядку; а так как они к тому же духовны и актуально постигаемы умом, нет бессмыслицы в том, чтобы они напечатлевали интенциональные формы самих себя. Тем не менее, все это показывает, насколько проблематичен этот способ речи.
22. Ответ на вопрос о субъекте-субстрате, или ближайшем субъекте. – Указанный ответ не лишен затруднения. – Более адекватный ответ. – Благодать и сакраментальная печать пребывают непосредственно в субстанции души. – Что касается второй части вопроса – о ближайшем субстрате, в котором укоренены эти знаки независимо от того, пребывают ли они в говорящем или в слушающем, смысл вопроса состоит в том, укоренены ли эти установленные для обозначения знаки в интеллекте, воле или в сущности, то есть субстанции, ангела. В этом пункте я не нахожу удовлетворительного объяснения у названных авторов. Правда, они отмечают, что эти знаки пребывают в интеллекте, поскольку говорение есть операция разумной способности, равно как и слушание; поэтому кажется, что производиться такие знаки должны непосредственно интеллектом, и, следовательно, им и производятся, будет ли это интеллект говорящего или слушающего: ведь и слушающий слышит благодаря интеллекту. Тем не менее, и здесь имеется затруднение, ибо субстрат должен приписываться такому качеству с учетом природы этого качества и соразмерно формальному физическому следствию, которое это качество производит по своей природе. Импозиция же к обозначению имеет внешний характер и может приписываться этому качеству, в каком бы субстрате оно ни находилось. Она также ничего не добавляет к его физической укорененности, подобно слову или письменам в теле, то есть в физически адекватном им субстрате. Но интеллект не выглядит пропорциональным субстратом такого качества. Это доказывается тем, что такое качество не производит никакой операции, ибо не является ни умопостигаемой формой, ни хабитусом, ни другим интеллектуальным началом операции. Но субъектом, способным производить интеллектуальные операции либо качества, которые служат их началом,