Россия и Китай. Две твердыни. Прошлое, настоящее, перспективы.. Олег Матвейчев
с несправедливостью[22].
Цели мистификации так и остались непонятыми (среди возможных мотивов было стремление склонить адресатов к очередному Крестовому походу – мол, если что, есть, откуда ждать могучей подмоги), однако письмо произвело мощный эффект. И если Мануил и Барбаросса проигнорировали послание, очевидно, распознав «липу», то папа Александр III поступил иначе, отправив в 1177 г. со своим лейб-медиком Филиппом ответное письмо «блистательному и великолепному царю индийцев» Иоанну, в котором довольно недипломатично призывал того обратиться в единственно верную католическую веру, подойти под папскую руку и впредь поменьше «кичиться своим богатством и могуществом»[23]. Отправленный по ни кому не известному адресу, папский дипкурьер, равно как и его драгоценная ноша, пропали в неизвестности.
Образ собакоголовых людей – кинокефалов – кочевал по книгам путешествий не одно столетие, начиная с рассказа об Индии Ктесия Книдского (IV в до н. э.). А много позже «люди с песьими головами» увековечатся странницей Феклушей из пьесы Александра Островского «Гроза»
Миссии к престолу царя-несторианина на этом отнюдь не окончились. В XIII в. в Европе прослышали о среднеазиатских завоеваниях некого могущественного вождя, ведущего за собой неисчислимое войско, и, разумеется, сразу разглядели в нем легендарного царя-священника, который мог бы стать союзником против мусульман.
Отправленные в Монголию европейские послы и миссионеры выяснили, что к легендарному царю Иоанну эти завоевания не имели никакого отношения. Однако их путешествия фактически заново открыли для европейцев уже было совершенно забытых серое и синов.
Отправленные в 1245 г. папой Иннокентием IV францисканские монахи во главе с Плано Карпини шли в столицу Монгольской империи Каракорум через русские земли, уже захваченные Ордой, посетив по дороге Сарай – ставку хана Батыя в низовьях Волги. В Каракоруме среди многочисленных послов, прибывших принести присягу на верность великому хану Гуюку, монахи встретили и китайцев, коих Карпини описал как людей «очень кротких и человечных» и как «лучших мастеров во всех тех делах, в которых обычно упражняются люди»[24].
Вслед за Карпини Каракорум посетил францисканский монах Андре Лонжюмо (1249), а за ним – францисканец же Гильом де Рубрук, посол французского короля Людовика IX «Святого» (1253). Рубрук добирался в монгольскую столицу через крымский порт Солдайя (Судак), узловой пункт в торговле Европы со странами, завоеванными монголами. В своём отчете среди прочих народов он отметил китайцев (катаев), которых он первым из европейцев отождествил с серами античных географов – «ибо от них прибывают самые лучшие шелковые ткани, называемые по-латыни по имени этого народа serici».
Катай и катайцы немало удивили европейского путешественника: «Я достоверно узнал, что в этой стране есть город с серебряными стенами и золотыми башнями. В этой земле есть много областей, большинство которых еще не повинуется Моалам, и между ними [Серами?]
Послание пресвитера Иоанна // Послания из вымышленного царства. С. 17–46.
Послание папы Александра III к «священнику Иоанну» // Хенниг Р. Неведомые земли. Т. 2. М.: Изд-во иностранной литературы, 1961. С. 444–445.
Иоанна де Плано Карпини, архиепископа Антиварийского, История Монгалов, именуемых нами Татарами // Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М.: Гос. изд-во географической литературы, 1957. С. 40–41.