Все приключения Шерлока Холмса. Артур Конан Дойл
мистера Этелни Джонса, известного своей энергией и проницательностью. Преступники каждую секунду могут быть арестованы».
«Ну, слава Богу, – подумал я. – По крайней мере наш друг Шолто на свободе. Что же это за «данные», интересно? Впрочем, так всегда пишут, когда полиция садится в лужу».
Я положил газету на стол, и вдруг в глаза мне бросилось объявление в колонке происшествий. В нем говорилось:
«Разыскиваются пропавшие: Мордекай Смит и его сын Джон, покинувшие причал Смита около трех часов ночи во вторник на катере «Аврора». Катер черный с двумя красными полосами, труба черная с белой каймой. Вознаграждение – пять фунтов тому, кто сообщит о местонахождении вышеупомянутого Смита и катера «Аврора» его жене миссис Смит, причал Смита, или на Бейкер-стрит, 221-б».
Адрес говорил, что объявление помещено Холмсом. «Хитро составлено, – подумал я. – Беглецы увидят в нем только естественное беспокойство жены, разыскивающей мужа».
День тянулся очень долго. Всякий раз, как стучали в дверь или снаружи раздавались чьи-то громкие шаги, я настораживался, ожидая, что это или вернулся Холмс, или пришли с ответом на объявление. Я пытался читать, но мысли мои неотступно вращались вокруг этого странного преступления и его странных участников, за которыми мы охотились. А вдруг в рассуждения моего друга вкралась роковая ошибка и он стал жертвой чудовищного самообмана? Вдруг его точный логический ум построил эту фантастическую версию на ложных посылках? Я не знал случая, когда бы Шерлок Холмс ошибся, но ведь даже самый сильный ум один раз может ошибиться. Его могла ввести в заблуждение слишком уж изощренная логика. Он предпочитал странные, хитроумные объяснения, отбрасывая прочь более простые и естественные, находившиеся под рукой. Но с другой стороны, я сам был очевидцем происшедшего, своими ушами слышал доводы Холмса. Проследив в который раз с самого начала всю длинную цепь странных событий, многие из которых сами по себе могли бы показаться пустяком, я должен был признать, что если Холмс и заблуждается, то истина все равно лежит где-то в области удивительного и маловероятного.
В три часа пополудни послышалось резкое звяканье колокольчика, в прихожей раздался чей-то властный голос, и, к моему удивлению, в комнату вошел не кто иной, как мистер Этелни Джонс собственной персоной. Но как не походил он сегодня на того высокомерного и бесцеремонного поборника здравого смысла, который с таким непререкаемым апломбом взялся расследовать норвудскую трагедию! Лицо у него было понурое, весь он как-то обмяк, а в его осанке появилось даже что-то просительное.
– Добрый день, сэр, добрый день, – проговорил он. – Мистера Холмса, как я вижу, нет дома?
– Нет. И я не знаю, когда он придет. Но может быть, вы подождете его? Садитесь в это кресло. Вот вам сигары.
– Благодарю вас. Я и правда подожду, – сказал он, вытирая лицо красным, в клетку, носовым платком.
– Виски с содовой хотите?
– Э-э, полстакана. Слишком жаркая стоит погода для сентября. К тому же нет конца всяким