Дамба. Никто, кроме нас. Николай Александрович Старинщиков
никому, что мы едем, – велел начальник и включил передачу.
Паша кивнул в знак согласия, состроив на лице подобие улыбки. Машина обошла домик слева и двинулась к центральному посту. Обошла его и остановилась. В окнах было пусто.
– Куда его черти унесли?.. – Осадчий полез из машины.\
Они подошли к двери, огляделись, затем поднялись на второй этаж. Набоков Андрюшенька, лежебока окаянный, дремал на стуле, вжавшись в угол.
Осадчий кашлянул – не испугать бы часового. Набоков инстинктивно дёрнулся, ловя спросонья кобуру револьвера.
– Извини, малость потревожили… – Осадчий улыбался. Радость-то какая. Часового на посту нашли – живого и невредимого. И оружие при нём. Висит себе в кобуре.
– Извините, товарищ полковник, больше не повторится, – лебезил Набоков.
– Хоть бы закрылся от греха…
– Вынужден сам на пост выйти, – оправдывался Набоков, глядя в сторону Шубина. – Человека забрали, а взамен никого не даёте. Может, найдёте кого?
– Потерпи, – сказал Осадчий, глядя мимо Набокова. – В конце недели должен выйти один.
– Значит, можно надеяться?
Набоков вцепился в нить разговора, словно не его застукали спящим средь бела дня.
Осадчий посмотрел через окно вдоль берега и стал спускаться вниз. Набоков кинулся следом. И только после этого спустился Шубин.
– Поглядывайте тут… – проговорил Осадчий. – Посматривайте. Никакого движения – ни вдоль, ни поперёк. Усвоили?..
Набоков стиснул челюсти, сжал губы. Конечно, он всё понял. И тряхнул в ответ головой.
– Вот и хорошо. Позже мы конкретизируем требования. А инструкцию мы заменим. Прислушивайтесь. Может, что услышите. Если что – докладывайте…
– Понятно…
Набоков кинул взгляд в сторону Шубина. В начальники двинулся, а ведь не хотел. Ни за что, говорил, не променяю свободу на хомут заводского чиновника.
Проверяющие сели в машину и двинулись дальше, оставив начальника смены с разинутым ртом.
Вдалеке маячил на воде тёмный причал. Осадчий с Шубиным остановились и вышли из машины. Осмотрелись. Другие причалы, возможно, по-другому построены. Из железобетона. Этот – из стальных труб и рельсов, вбитых вертикально. Между ними, крест-накрест, набросан внахлест уголок, а поверху раскинулась стальная площадка из листового металла с ограждением по бокам – вот и весь причал. Он нужен всего раза два в году – когда танкер с мазутом приходит. В остальное время здесь пусто.
Шубин остановился у ограждения и посмотрел вниз. Слабая волна беспрестанно билась о сваи. Свежо на реке, зыбко. Вдали показалось небольшое судно. Тимофеич напряг зрение: в их сторону двигалось судно маломерного флота. Впритык к дамбе.
– Опять идут! – встрепенулся Шубин. Он словно увидел старых знакомых. – Жаль, камней здесь подводных нет…
Катер шёл на пределе мощности. Метров за триста он слегка изменил курс.
– Это они меня искупали! Те самые! – воскликнул Шубин. – И покрутил