Дамба. Никто, кроме нас. Николай Александрович Старинщиков
усталая кровь.
– Куда надо, туда и рулю! – Зять потешался над тестем.
– Вон отсюда! – не выдержал Тимофеич. – У тебя две секунды… Раз…
Он разбирал мешок. В руках оказалась щука. Она всю ночь пролежала в холодильнике и порядочно задубела.
– Ой, мне уже страшно. – Алик повернул к Тимофеичу лупоглазое лицо и хлопал наглыми ресницами.
– Папа, не вмешивайся в нашу жизнь! – визжала дочь.
– Коля! Коля! Они расписаны! – дергала за рукав жена. – Разберутся без нас!
Но было поздно. Тимофеич запряг своего «коня», и тот нёс его прямиком по кори-дору – навстречу к наглой физиономии. Щучья голова, обернутая сухой тряпкой, подвернулась вовремя – она не скользила в руке.
– Змеёныш…
Тимофеич размахнулся, и задубелая щука прилипла к овальной щеке, так что голову у зятя отбросило в сторону. Тимофеич успел повторить пару раз. Зять пытался ударить его в лицо, но не успел: коротким ударом в челюсть Тимофеич опередил наглеца.
– Ты убьешь его! – кричали с боков. – Он нужен нам живым!
– Откуда вы его взяли?! – удивлялся Тимофеич. Отворил дверь и вытолкал наглеца из квартиры.
– Попробуйте только открыть…
– Что ты наделал! – Жена стояла позади и тряслась. – Кто тебя об этом просил! Кто ты такой, чтобы распоряжаться!
Дочь валялась на кровати и рыдала.
– Я вам покажу, кто я такой… – задыхался от гнева Тимофеич. – Кормлю вас, пою вместе с этим удавом…
– Он же пьяный, мама! – оживилась дочь. – Знаем теперь, чем он там занимается!
– Точно! Пьяный! – обрадовалась жена. – Как с цепи сорвался!.. А я думаю, с чего это он?
– Работать вам надо обеим. Тогда не будете думать…
Тимофеич вбежал на кухню, кинул щуку в мойку и вышел. Помоют и выпотрошат, кому надо: отныне он не домашняя работница. Вошёл в спальню, разделся. Потом вернулся к двери и с треском запахнул на замок.
– Мы же собирались на дачу! – ломилась снаружи жена. – Позабыл, мерзавец!
– Совершенно облик людской потерял! – помогала ей дочь. – Уходи от нас в таком случае…
Тимофеич опустился в кровать и закрыл глаза. Куда он пойдёт, если в кармане ветер. Отдавая жене заработок без остатка, Тимофеич остался на мели.
Он тяжко вздохнул, засыпая. Он чувствовал себя идиотом.
Проснулся в третьем часу, с головной болью и нескончаемой думой о человеческой подлости. Вышел из спальни на кухню и сразу наткнулся на зятя. Тот сидел на диване нога на ногу. Дочь прижалась к нему сбоку и глядела в окно.
Тимофеич налил себе воды, выпил. Жена словно этого и ждала – встала из-за стола и проговорила, словно она была на собрании:
– Николай Тимофеич, нам надо решить раз и навсегда. Пойдём в зал – там и поговорим. Выспался, голова свежая – вот и хорошо.
Она взяла его под локоть и повела с кухни. Остальные последовали за ними.
– Садись… А теперь скажи, с какой стати ты начал