Человек, которого не было. Евгений Усович
из жизни в тридцать пять лет, что бы там ни говорили высоколобые умы. По большому счету, он еще и жить-то только начал по-настоящему. Отцу вон уже шестьдесят, а День Ухода у них почему-то один. Как бы то ни было, отец успел всего насмотреться. Мать, правда, рано умерла, но тут виноват он сам. Отец говорил, что роды были очень трудными. Минуточку, если она умерла не в свой срок, то, по закону, оставшиеся годы должны были перейти к наследнику, то есть к нему. Ну пусть двадцать пять процентов. То есть, если отнять еще эти годы, выходит, что ему вообще было определено жить лет двадцать пять, не больше? Какая-то ерунда получается. Он попытался осмыслить это, но туман в голове мешал сосредоточиться. К тому же доставили праздничный торт – и поднесли ему для торжественного задувания свечей. По обычаю, это мог сделать только сам уходящий. На торте весело горели тридцать пять огоньков. Павл с трудом задул семь и со смехом поднял руки, но все протестующе загалдели. Непотушенные свечи, по приметам, могли принести гостям несчастье. Он покорно вздохнул и принялся уничтожать остальные.
Риса больше не подходила к нему. Он пытался отыскать ее глазами в толпе, но нигде не заметил.
– Вот, еще и Риска, – подумал он. – Видимо, она все-таки его любит. Иначе веселилась бы вместе со всеми.
Несмотря на подступающую к горлу тошноту, Павл налил себе еще и залпом выпил.
Домой его привезли на машине шефа. Отец молча открыл дверь, посмотрел на Павла и покачал головой. Ему надо было обязательно поговорить с сыном в последний вечер. Но, видно, не судьба. Придется отложить разговор до завтра. А там останется совсем мало времени…
Павл с трудом разлепил веки и тут же зажмурился. В лицо били лучи летнего солнца. Он застонал и повернулся. Голова разламывалась от боли, внутри было еще хуже.
– Ну и пусть, – вяло подумал он. – Какая теперь разница.
Звяканье бутылки о стакан заставило его вновь открыть глаза. Отец с улыбкой протягивал ему стакан холодного пива.
– Убери, – простонал Павл. – Видеть не хочу…
– Давай, давай, – засмеялся отец. – Средство проверенное.
– Павл взял стакан и, передернувшись от отвращения, выпил. Как ни странно, ему тут же стало легче.
– Дай еще, – буркнул он.
Отец снова наполнил стакан и протянул ему.
– Который час? – Павл облегченно вздохнул и сел на постели, похлопывая себя ладонями по щекам. – Мы собраться успеем?
– Иди, прими душ, – мягко сказал отец. – Побрейся. Потом позавтракаем. Ты после душа есть захочешь. Я уже все приготовил.
Действительно, из ванной Павл вышел если и не совсем свежим, но вполне готовым к завтраку. Отец оказался прав, есть хотелось зверски.
– Ушицы съешь, – суетился отец, щедро наливая в тарелку ароматный бульон. – Осаживает здорово. Скоро и забудешь, как вчера надрался.
– Какая разница, – вяло отмахнулся Павл. – Только и дел-то, до машины дойти. Кстати, сколько там осталось?
– Ешь! – сердито приказал отец. – Мне с тобой еще поговорить надо. А то, что я тебе скажу, слушать