Трофимыч. «Мыльная опера». Семён Юрьевич Ешурин

      …После окончания занятий в институте связи Надя вошла в метро на станции «Невский проспект» (отсюда легко догадаться, о каком городе идёт речь). Свободные места в вагоне ещё имелись, так как основная студенческая масса была на подходе.

      На противоположной скамейке наискосок слева от Нади сидела (как потом выяснилось) Лера и читала книжку в чёрной обложке с чёрно-белым рисунком. Шульман поняла, что это детектив Акунина.

      В уже закрывающуюся дверь «влетели» два – студента с надиного потока, но с другой группы. Это были Даня Маргулис (оно и видно!) и «будущий виртуальный» Валера по фамилии Перовский. Парочка села на ту же скамейку, что и их однокурсница, но с другой стороны, причём Валера оказался напротив своей длинноногой тёзки.

      Надя достала «для конспирации» конспект по скучнейшим «линиям связи» и стала полуприкрытыми глазами наблюдать за наглой девицей. В течение двух остановок та ни разу не перевернула страницу, но многократно как бы невзначай поглядывала на студентов. Видимо, Перовский показался ей интереснее Акунина.

      Рядом с невнимательной читательницей сидел представительный и тоже русоволосый мужчина. Он оживлённо беседовал с сидящим по другую руку киргизом (или туркменом). Вдруг «среднеазиат» повысил голос, и Надя услышала:

      – Трофимыч, ты не прав!

      Собеседник неожиданно рассвирипел:

      – Ещё раз так скажешь, и я за себя не отвечаю!

      Надю возмутило такое отношение к критике, но она решила, что истинная причина недовольства в «узкоглазости» оппонента. На станции «Технологический институт» участники дискуссии встали и пошли к выходу. Красотка продолжала «пялиться» на ту же страницу детектива.

      – Лера! Выходим! – окликнул её «европеец».

      Девушка вскочила, окинула студентов прощальным взглядом и поспешно вышла. Двери закрылись, и Надя вспомнила, что ей тоже надо было выходить.

      – Какая «лапочка»! – раздался громкий (даже слишком!) голос Перовского. – Ноги прямо от шеи растут!

      – Скорее, от бюстгальтера, – «уточнил» Даня.

      – Не трави душу, варвар! … А как она на меня смотрела! Жаль, папаша уволок.

      Надя поняла, что Валера прав. «Трофимыч», действительно, отец Леры. Оба русоволосы и даже немного похожи. А уж «киргизо-туркменообразный» собеседник – точно не «предок» русской красавицы.

      – У нас даже имена соответствующие! – мечтательно, однако достаточно громко проговорил Перовский. – Валерий и Валерия!

      «Почти как „Валентин и Валентина“!», – мысленно вспомнила Надя название пьесы времён застоя.

      – К твоей фамилии, – усмехнулся Маргулис, – подошло бы имя «Софья»!

      Его другу не понравился намёк на повешенную цареубийцу:

      – Ну уж нет! Софья Перовская плохо кончила, а нас ждут годы безоблачного счастья, … если её найти удастся.

      Тут Валера увидел в противоположном окне отражение однокурсницы и удивился:

      – Шульман! Тебе же надо было на «Техноложке» выходить!

      – А я сегодня до конечной еду, – не растерялась Надя.

      «Откуда он знает мою остановку? – подумала девушка. – Я же такая неприметная! … Хотя, нет! Очень даже приметная! Самая страшненькая на всём потоке!»

      Вскоре из вагона вышел Даня, а через остановку его примеру последовал Валера. Надя Шульман сочла себя не вправе обманывать любимого (пусть и безнадёжно) человека и честно доехала до конечной станции.