Лежащий атаман. Петр Альшевский
и смелые мужчины, – поразмыслив, сказал Георгий. – Без таких, как вы, воплотить обуревающий меня замысел я бы никогда не сумел. Но у вас устаревшие сведения. Отныне море уже есть – оно возле выхода из салуна.
Прости за дерзость, адмирал, – сказал Хээпс, – прости и еще раз прости. Какое еще море…
Не мешало бы проверить, – сказал Спотсон.
Я вам не запрещаю, – сказал Георгий. – Ступайте и поглядите.
С опаской встав со стульев, Хээпс и Спотсон выходят за дверь. Остальные ковбои сидят и нервно переглядываются.
Насчет моря ты убежден? – спросил у Георгия индеец.
Оно появилось, – ответил Георгий. – Увидев его мысленно, на следующий этап раздумий я перешел. Относительно корабля, на котором море нам предстоит бороздить.
Увидеть корабль не получается? – поинтересовался индеец.
А у тебя? Как у тебя с кораблями?
Я помню своих предков, – ответил индеец. – Куря трубку, я тону в горьких воспоминаниях и сожалею, что во всей округе коренных краснокожих больше не осталось. Может, они уплыли. По морю… по морю. По твоему.
Его же прежде не было, – сказал Георгий.
Со своими предками я тоже не встречался. Меня привыкли считать тут единственным индейцем, а мне что… нечем мне возразить. И мои речи отнюдь не столь глубоки. Индейцу полагается заглядывать вглубь, но я общаюсь с бледнолицыми и теряю в глубине… вся надежда на твое море.
Вошедшие в салун Хээпс и Спотсон боязливо жмутся к двери.
И что у нас с морем? – спросил индеец. – Оно на месте?
Безбрежное, – ответил Хээпс. – Очень холодное.
Метрах в десяти, – пробормотал Спотсон. – Действительно у входа.
Мы сходили и потрогали, – сказал Хээпс. – Оно на редкость холодное. Соленое… я зачерпнул и попробовал на язык.
Я не пробовал, – сказал Спотсон. – Челюсть отвисла, и я… разглядыванием ограничился.
ГЕОРГИЙ в принесенном кресле, Салверий с индейцем стоят у него спиной; все они на низком берегу у безжизненного моря, простирающегося перед ними насколько хватает глаз.
Трое занятых делом людей словно бы вырезаны из камня. Потом они все-таки демонстрируют, что они живы и утомлены: Салверий встряхивает затекшими от стояния ногами, Георгий в посильной борьбе с последствиями поднадоевшего нахождения в кресле украдкой потягивается, индеец дымит трубкой и, уперевшись в правый бок, совершает небольшие наклоны.
Красивое море, – сказал Салверий. – Если что-то подобное способно быть красивым, то оно красиво. Жаль, кораблей не видать.
Корабль нам необходим, – сказал Георгий. – Иного пути добраться до намеченной мною точки я еще не нашел.
Думаешь найти? – спросил Салверий.
Когда я смотрю на море, я думаю о небе, которое над ним. Над морем оно не то, что над сушей.
Лично я разницы не замечаю, – признался Салверий.
Ты смотришь на небо, – сказал Георгий. – А я на море. Мы без перерыва находимся