Матка. Татьяна Шуран
более четырех метров в высоту… Как считается, соединение человека и сверхъестественного зверя… впрочем, некоторые видят здесь двух людей… Очень похожие фигуры у вас в оформлении океанариума, да и не только там. Или, узнаваемый мотив: нос и рот выполнены реалистично, а глаз нет совсем – у многих ваших скульптур то же самое… И, знаете, я бы подумал, что вы сознательно используете древневавилонские мотивы, но как тогда объяснить полную идентичность этой вашей подземной галереи с залами, которые обнаружены только что, буквально несколько недель назад? – Ученый вдруг прервал поток аргументов и вопросительно взглянул на Тасманова. Тот растерялся.
– Вы от меня ждете ответа? – уточнил он.
На этот раз растерялся ученый.
– Дело в том, что я подумал… Может быть, ваши знания… помогут в исследованиях. Потому что вот, например, до сих пор нет никаких предположений о предназначении, скажем, этого изваяния…
Тасманов неохотно заглянул в фотографию и пожал плечами.
– В смысле, предназначении? Он тут повернут неправильно. Желоб надо в землю воткнуть, чтоб по нему кровь стекала, – пояснил он, непринужденно водя пальцем по изображению.
Профессор неуверенно посмотрел на него, словно задумался о чем-то постороннем, а потом снова переключился на фото.
– То есть, вы считаете, что этот предмет служил для ритуальных целей?
– Но ведь написано, – рассеянно заметил Тасманов. Знаки, не раз являвшиеся ему возле алтаря, он узнал, но не придал этому значения. – Вот, здесь же не просто узор. Чаша… неразборчиво… пасть материи – бездна жизни, пусть кровь жертвы… неразборчиво… к началу. – Ученый чуть не выронил кейс. – А этот камень и есть гигантская чаша в виде пасти… этой, как ее. Тиамат. Имя такое, что ли? – Тасманов вопросительно взглянул на профессора.
– Вы читаете эти символы?..
– А вы – нет? – удивился, в свою очередь, Тасманов.
Себестьян медленно развернул к себе журнал и еще раз внимательно просмотрел иероглифы, словно впервые их увидел.
– Эти знаки предположительно составляют язык тайного религиозного культа. Еще ни один лингвист их не расшифровал!
2. Плоть времени
Из книги Чероны-Бели «Открытие памяти»:
Известный археолог и историк Золтан Себестьян специализировался на исследовании цивилизаций Древней Месопотамии и прославился оригинальными суждениями относительно смысла шумеро-аккадских и ассиро-вавилонских религиозных мифов, в которых в зашифрованном виде якобы содержались конкретные предписания для оккультных практик. Согласно теории Себестьяна, наряду с общеизвестным языческим, рабовладельческим Вавилоном, роскошной и мрачной столицей восточного деспотизма, существовал «Неизвестный Вавилон» – оплот священной науки, лаборатория духовных практик, позволявших преодолевать законы природы и раскрывать истинную сущность