Остров знаний. Пределы досягаемости большой науки. Марсело Глейзер
теории, он не только экстраполировал свои расчеты с Солнечной системы на всю Вселенную, но и учел в своем описании космоса результаты непонятных ему колебаний, удерживавших небесный свод на своем месте.
Для того чтобы покинуть пределы известного, Ньютону и Эйнштейну приходилось идти на интеллектуальные риски, делать предположения на основании интуиции и личных убеждений. Они пошли на это, зная, что их теории наверняка являются неверными и неполными, и это показывает, насколько два величайших ученых всех времен верили в силу творческого процесса. В той или иной степени каждый человек, занимающийся наукой, делает то же самое.
Глава 2. За пределами времени и пространства
в которой мы рассмотрим, как разные религии объясняют происхождение мира
Давайте вернемся на 10 тысяч лет в прошлое, к моменту зарождения первой великой цивилизации между реками Тигр и Евфрат (сейчас там находится Ирак). Обожествление природы было попыткой контролировать неконтролируемое. Наводнения, засухи, землетрясения, извержения вулканов, цунами (то есть все то, что и сегодня называется в англоязычных страховых полисах act of God – «стихийное явление», «действие непреодолимой силы») считались действиями разозленных богов, которых следовало умилостивить. Для этого необходимо было разработать язык общения между человечеством и божествами, своего рода мост между людьми и силами Природы. Таким языком стали ритуальные практики и мифические сказания. Угрозы выживанию человечества исходили отовсюду: из глубин Земли, с ее поверхности и с небес, а значит, и боги должны были быть вездесущими. Религия родилась из нужды и почитания. Вполне вероятно, что любое мыслящее существо с широкими, но ограниченными возможностями должно на каком-то этапе предположить, что есть и другие существа, обладающие большими силами, например боги или инопланетяне. Альтернатива (то есть объяснение природных катаклизмов волей случая) была слишком страшной, ведь она означала бы принятие беспомощности и полного одиночества человечества перед лицом неизвестного. Для того чтобы хоть как-то контролировать свою судьбу, людям необходимо было верить.
Но страх был не единственным (хотя, видимо, главным) движущим фактором веры. Жизнь людей не состояла из сплошных неудач. Случалось и что-то хорошее – богатый урожай, удачная охота, благоприятная погода или спокойное море. Природа не только забирала, но и многое давала, не только убивала людей, но и поддерживала в них жизнь. Некоторые явления, отражавшие дуалистичный характер Природы, могли быть регулярными и безопасными (например, смена дня и ночи или времен года, фазы Луны или приливы и отливы), а некоторые – внезапными и пугающими (солнечные затмения, кометы, лавины и лесные пожары). Неудивительно, что регулярность ассоциировалась (и продолжает ассоциироваться) с добром, а нерегулярность – со злом. Природные явления приобрели моральный аспект, который, в связи с обожествлением Природы, напрямую