Твое тело – моя тюрьма. Оксана Лесли
урны. Речь директора звучала для него как «бла-бла-бла-дайте мне денег-бла-бла».
– В какое странное новое время мы живем! – в сердцах сказала Мишель. – Похоронные дома свои сайты имеют! Бизнес на смерти и горе!
Слиптайт понимающе посмотрел на нее, как на наивного подростка, раскачивающегося на качелях максимализма и невежества.
– Я вас очень хорошо понимаю, – спокойно сказал администратор, словно поглаживая девушку долгим, спокойным, добрым взглядом. Таким взглядом можно было бы остановить взбесившуюся кобру. – Когда у людей беда, они часто не могут трезво мыслить. Им нужна профессиональная помощь. Доктора сервируют жизнь, а мы сервируем смерть.
– Простите, – выдавила из себя Мишель, покраснев, она посмотрела на внезапно вспотевшие ладони и откусила заусенец. Она поняла, что он был прав. Что с ней происходит?
Мистер Слиптайт встал из-за стола и подошел к книжной полке у окна, на которой стояли кроме книг… урны на любой вкус. Их словно гипнотизировал все это время зомбированный горем Фред.
Мишель обратила внимание на то, что деревянные урны были похожи на инкрустированные шкатулки для украшений, а мраморные – на вазы для цветов, но с крышками, также мраморными. Она увидела синюю коробочку с бархатной тканью внутри и шестью маленькими мраморными урночками серо-синего цвета. Любознательная девушка указала пальцем на них и спросила, откусывая с кровью заусенец:
– Почему их несколько? Урн – несколько?
Мистер Слиптайт взял в руки маленькую урну и спокойно ответил:
– Допустим, несколько детей и внуков желают разделить прах усопшего родственника. Мы можем предоставить не одну урну, а две, три, четыре. Каждый человек решает для себя сам, что ему делать с останками: кто-то хранит дома на видном месте в гостиной у камина, кто-то развеивает над океаном. Некоторые заказывают перстни, кулоны и даже елочные игрушки с пеплом покойного.
– Я надеюсь, моя орхидея, ты чувствуешь себя умнее, чем раньше, – съязвил Фред. – Спасибо за лекцию, сэр, она ей нужна. Я заплачу кредитной картой за бальзамирование, службу, кремацию и урну.
Мишель прослезилась, от его голоса уже ощущала себя в гробу своей вины.
– Можно увидеть братика? – спросила она тихо.
– Конечно, конечно. Пройдемте.
Они прошли в морг, где поблескивали столы из нержавеющей стали, вероятно, для бальзамирования усопших, а вдоль одной стены располагалась ниша-холодильник с несколькими отсеками-дверцами. Там лежали замороженные усопшие, терпеливо, даже с некоторым безразличием, ожидавшие похорон или кремации.
Мистер Слиптайт выдвинул из стены ячейку с детским тельцем. Фред бросился к Остину с поцелуями. Девушка не нашла в себе смелости подойти ближе и прикоснуться к братику. У нее закружилась голова, и она села на корточки, прислонившись спиной к холодной стене морга.
– От чего он умер? От потери крови? – выдавила, борясь с тошнотой, Мишель.
– От твоей дурости, – рявкнул