Право на жизнь. Дмитрий Тан
пока мы по моргам лазили, гору трупов пересмотрели, старая ты сволочь, греха ты, матушка, не боишься, признавайся, чёртова кукла, где шлялась.
К моменту встречи он выдохся и вот вам, здрасьте! Вячеслав Игоревич уже переминается у подъезда, подняв ворот затрёпанной куртейки, нос спрятал ещё в отцовское кашне, которое упорно обзывает на французский манер «кашнэтом». Ежели судить по силе его объятий, то мужику далеко не шестьдесят лет… да знаю я, что я старая сволочь, ну так получилось, потом всё расскажу, поехали!
Рывок в «Елисеевский», Славка только глаза таращит, оглядывая стремительно наполняющуюся корзину. Водила тоже широко открывает глаза, когда два старых бомжа запихивают в багажник элитные продукты, переругиваясь без отрыва от производства.
– Ты что, «Чейз-Манхеттен-Бэнк» ограбила? – Славка суетливо протирает стекла очков замшевой тряпочкой.
– Ага, что так заметно? Ты назад-то поглядывай, орёл! – Славка оглядывается с переднего сиденья, вот умора.
– Зачем поглядывать?
– Ну ты и простота святая! А вдруг погоня!
Не в силах молчать, водила сначала хрюкает, а потом смеётся приятным баритоном. Славка тоже хихикает:
– Старая язва!
– От Полянского слышу, блин!
Водитель, молодой парень лет тридцати, опять смеётся;
– Повезло нынче с пассажирами…
– Парень, степень своего везения ты ещё не осознал, – Славка ехидно косится, – вот, если живым уйдешь, тогда да.
Вот они, мужики, во всей красе – уже спелись!
Упс, приехали! Выгружаемся, два орла дружно затащили большую коробку в лифт и душевно поручкались.
Я тоже пожала парнишке клешню и высказалась от всей души:
– Чао, пэрсик! Дозревай!
Парень опять хохочет, машет рукой и исчезает в дверях.
– О! Дядь Слава, наконец-то! – Васька перехватывает коробку. – Ух ты, вы туда чего натолкали-то?
– В кухню тащи, там еда и питие, бабуля твоя, похоже, рэкетом занялась.
– Помалкивай, старый, и впрягайся, носильщиком будешь!
– Спасибо, не козлёночком…
– Ты теперь далеко не козлёночек – старый козёл, сокращенно «старкоз».
Васька смеётся, от окна к честной компании оборачивается Тар, и Славка замирает. С полминуты оба персонажа разглядывают друг друга.
– Тань, это то, что я думаю?
– Милок, ну откель мне ведомо, чем ты думаешь, а уж о чём, я и думать боюсь…
Тар смеётся, уши живут отдельной жизнью, шевельнулись и стремительно вытянулись параллельно полу!
– Я валяюсь в этом зоопарке, – Славка тянется к Таринову уху.
Оттаскиваю зачарованного друга от эльфа:
– Слав, веди себя прилично, на дипскандал нарываешься!
Вот что значит зима, всего 14.30, а уже сереет за окном, так что включаю нижний свет в гостиной. Мои мужчины сноровисто сервируют стол, пока мы с Таром разглядываем картинки в Инете – сайт с огнестрельным оружием особых эмоций не вызвал, а вот установки «Град» его впечатлили,