Сержанту никто не звонит (сборник). Шимун Врочек
очень старый, к тому же жить со скрижалями в груди… Понимаете, миледи? Серебро убивает Жана второе столетие подряд. Удивительно, что он вообще так долго протянул… Жан – разрешенный вампир.
– А ты – нет?
Красавчик улыбнулся.
– Понятно. И почему Элжерон…
– Кхм, – сказал вампир.
– Не Элжерон? Тогда кто? Корт? Лорд Молния никогда бы…
– Мне кажется, лорду Молнии понравилось это не больше, чем вам, миледи.
– Я не говорила, что мне это не нравится… Древоточец! Как я сразу не догадалась. Он тебя нашел?
– Ваша догадливость делает вам честь.
Слово «честь» вампир произнес слегка в нос – как делают южане.
Внезапно Лота поняла, что напоминает ей выговор Красавчика.
– Ты лютецианец?
Красавчик улыбнулся.
– Возможно, миледи. Не могу сказать точно. Вампиры плохо помнят жизнь до рождения.
– А ты… что ты помнишь?
Некоторое время Красавчик смотрел на Лоту. Молчал. «Я на самом деле хочу знать. Поверь мне.»
Вампир подошел к книжному шкафу. Повернулся к гостье спиной, игнорируя приличия. Со стороны казалось, что он читает названия на корешках.
– В основном: лица, – заговорил Яким. – Цвета. Иногда запахи. Это очень странно, миледи… Трудно объяснить. Запахи, просто запахи – отдельные, несвязные, они не образуют единой картины, как сейчас. Словно из другой жизни. Большинство вампиров не различает цвета, миледи. Запахи заменяют нам привычную картину мира, окрашивают все в один оттенок. Черный, серый, очень редко – желтый… И свет, который видят все вампиры – холодный, пугающий, безжалостный. Это серебро.
Красавчик помолчал.
– Красноватый свет, – сказал Яким. – Вот что мы видим. Любой из нас. Этот свет режет глаза, миледи…
Он повернулся, заставив Лоту отступить. В глазах вампира была боль.
– Вы знаете, что такое скрижали запрета? Это серебряные скобы – небольшие, размером с фалангу пальца. – вампир показал. – И серебра там совсем чуть-чуть – но у этих малышек огромная власть над такими как я… В Гетто это называется: «приютить Серебряного Джона».
Красавчик дернул плечом, сгорбился – стал в этот миг неуловимо похожим на старого Жана.
– Разрешенных вампиров немного. Им завидуют, их боятся. Они единственные, кто может выходить из Гетто. Слуги, привратники, ищейки, мясники. Иногда – солдаты. Попасть в диверсионный отряд мечтают многие. Там можно быть почти на равных…
Пауза.
– На равных с людьми, – закончил Яким. Поднял голову, в упор посмотрел на Лоту. Ну что, урожденная Малиган, читалось в его глазах, что ты на это скажешь?
«Ничего.»
– А ты? – спросила Лота.
– Я предпочитаю быть свободным.
– Но ты же служишь Элжерону?
Яким улыбнулся. Своей прежней издевательской улыбкой.
– Верно, миледи. Служу.
«Кроме орков, носферату и собак.»
Предупреждение на дверях общественной библиотеки Ура, Блистательного и Проклятого.
«Вампирам и