Цель неизвестна. Марик Лернер
еск, вытолкнул его на край льда. Не столько спасая, сколько пытаясь избавиться от лишнего, убивающего меня веса. Кинул на добрый метр в сторону от себя, так что парнишка хряпнулся на совесть и взвыл в голос. Видать, очухался от боли.
А вот мне от столь резкого движения изрядно поплохело. Окунулся вновь, и достаточно глубоко, а вылез уже в стороне, прямо под мутным льдом. Хорошо еще, там оказалось нечто вроде прослойки наверху между тяжелой смерзшейся плитой и водой. Немного воздуха попало в легкие, и смог с облегчением вдохнуть. Осторожно пополз в сторону пролома, отталкиваясь руками и не пытаясь пробить башкой лед снизу. Может, так было бы лучше и удобнее, чем мои судорожные дерганья, но уже не только мысли еле ворочались, еще и тело стало слушаться не очень охотно.
Все же я не собирался помирать и продолжал бороться. Попытался сам выбраться, ложась грудью на край полыньи, и с ужасом почувствовал, насколько лед хрупкий. В мгновенье он раскололся, и я опять нырнул с головой, в очередной раз хлебнув воды и впадая в панику.
– Держись! – орали на краю сознания какие-то голоса. – Хватай!
К мертвой хватке, с которой я вцепился в жердь, это предложение отношения не имело. Кинули бы топор – я бы и за него ухватился. Мозги после ледяной воды вырубились окончательно, и сработал обычный рефлекс. Меня тянули наверх, и я судорожно помогал спасателям, отталкиваясь ногами, иногда отнюдь не улучшая положения, а вновь обламывая лед и скользя назад. И все же медленно, но упорно мы совместными усилиями закончили спасательную операцию.
Очутившись вне полыньи, я очень шустро пополз как можно дальше от воды, не пытаясь подняться и извиваясь по-змеиному. Мокрый и на морозе, я с перепугу даже не чувствовал холода, пока не взялся рукой за голову и не обнаружил там сосульку. Тут меня ощутимо затрясло, так что зуб на зуб не попадал, и челюсти застучали вполне отчетливо.
– Спасибо, – попытался сказать, обращаясь к своему спасителю.
Совсем молодой парень. Рожа у него вполне русская, а одет почему-то в то, что в моем понимании называется кухлянкой. Я с народами Севера сроду не общался, разве в кино видал. Они точно все с узкими глазами, но одеты точь-в-точь. Оленьи расшитые шкуры, да еще и с капюшоном.
– Идем, – сказал тот, поднимаясь. – Здесь уже лед хороший.
Мне очень не хотелось проверять на себе крепость повторно, и он, видимо, это понял.
– Молодца, – сказал одобрительно, протягивая руку, так что не оставалось ничего другого, как послушно подняться. Ага, с запозданием дошло. Мы на реке. Рыбу, что ль, ловили? – Не спужался и за Мосеем прыгнул. Спас дурня.
Это, видимо, про мной спасенного. Ничего не помню. Никаких Моисеев рядом не стояло, и как я вообще сюда попал?
– Кто же так на лед лезет, не проверив? – Он был искренне возмущен и без раздумий пнул ногой в зад ковыляющего впереди мальчишку. Тот даже не возмутился, только прибавил шагу. Ему тоже было не очень сладко, еле двигался и беспрерывно всхлипывал. – Не схватило по-настоящему. Ты, паршивец, теперь Михайле по гроб жизни обязан.
От берега в нашу сторону махали руками какие-то незнакомые люди. Опять же в чукотских одеждах, но вполне блондинки и блондины с рязанскими мордами. Мужики еще и бородатые. Один из них сорвался с места и, подскочив к бредущему мальчишке, приложил ему кулаком, так что тот скрючился. Я невольно шагнул в сторону, готовый отразить нападение, но он уже схватил несчастного Моисея и поволок его на манер волка, укравшего овцу.
На самом деле я, конечно, ничего такого не видел. Не овец – те попадались в горах Швейцарии изредка, очень живописно выпасаемые для туристов. Я про волков. Этих исключительно в передачах про животных наблюдал. Но вот ведь откуда-то выскочило сравнение. Ну говорят же «как чертик из табакерки», хотя никто уже лет сто нюхательного табака не употребляет и идиотской игрушки не выпускают. В смысле, чертика на пружинке.
Ну это во мне есть, не отнимешь, вопреки всей моей длительной жизни за границей. Бабушка, пусть ей будет на том свете у бога хорошо, вбила в меня навечно старую литературу. В основном детские стихи со сказками, но и помимо них тоже. Всякие Сетон-Томпсоны, Том Сойер, Мюнхгаузен и многое другое, включая Юлию Друнину и Киплинга. Не уверен, что они подходили для моего возраста тогда, но, похоже, она знала чего добивалась. Заняла место няни с раннего детства и так никому и не отдала до внезапного инфаркта. Муттер до ребенка особого дела не было, она предпочитала себя холить и лелеять. Позднее я после некоторого размышления решил, что она и замуж вышла по залету. Причем сознательному. Сроки так ложились. Вычислить дату от свадьбы – не проблема. С удовольствием скинула заботы обо мне на бабушку и успокоилась. И спасибо муттер. Могло оказаться много хуже, доверь она дитятко современным воспитателям.
Бабушка прекрасно заменила мать, няню, гувернантку и еще кучу народу. Старая, советского воспитания интеллигентка, люто ненавидящая моего папашу, большого деловара и не умеющего ни о чем, помимо денег, говорить. Когда-то она имела профессию педагога и, видимо, им оказалась в реальности, а не по диплому. Во всяком случае отвращения к классике с ее подачи я не испытываю. А очень многое до сих