Уарда. Любовь принцессы. Георг Эберс
рассказчиком.
– Позвольте и мне подсесть к вам, друзья, – обратился к собравшимся карлик. – Места я занимаю немного, пиву и жаркому вашему с моей стороны тоже ничего не угрожает, потому что желудок мой мал, как головка мухи.
– Да, но зато желчи у тебя, что у бегемота! – воскликнул главный повар.
– И ее становится еще больше, когда меня растревожит фокусник вроде тебя, который жонглирует ложками и тарелками. – Карлик засмеялся. – Ну, вот я и сел.
– Что ж, приветствуем тебя, – сказал домоправитель. – Что ты можешь предложить нам хорошего?
– Себя самого.
– Пожалуй, это не так уж много.
– Я бы не пришел сюда, – сказал карлик. – Но у меня к вам серьезное дело. Старая госпожа, благородная Катути, и наместник, только что прибывший к нам, послали меня спросить, не вернулся ли Паакер. Он сопровождал сегодня царевну и Неферт в Город мертвых, а их все нет и нет. У нас беспокоятся – ведь уже поздно!
Домоправитель взглянул на небо и заметил:
– Да, луна уже высоко, а ведь господин обещал быть дома до захода солнца.
– Ужин я давно приготовил, – вздохнул повар, – и теперь мне придется еще раз стряпать, если только хозяин не будет отсутствовать всю ночь.
– Это с какой же стати? – удивился домоправитель. – Он ведь сопровождает Бент-Анат.
– И мою госпожу, – добавил карлик.
– Они так мило общаются! – со смехом воскликнул садовник. – Старший носильщик паланкина рассказывал, что вчера по дороге в некрополь они не обменялись ни словом.
– Как вы смеете упрекать господина в том, что он сердит на женщину, которая была с ним помолвлена, а сама вышла за другого? При одном воспоминании о том дне, когда он узнал об измене Неферт, меня бросает то в жар то в холод.
– Постарайся, по крайней мере, чтобы в жар тебя бросало зимой, а в холод – летом, – ехидно заметил карлик.
– Да что там! Это дело еще не кончено! – воскликнул конюх. – Паакер не из тех, кто забывает обиды… И помяните мое слово, он отомстит Мене за оскорбление, как бы высоко тот ни вознесся.
– Моя госпожа Катути, – перебил Нему конюха, – расплачивается теперь за долги своего зятя. Между прочим, она уже давно хочет возобновить старую дружбу с вашим домом. Дай-ка мне кусок жаркого, домоправитель, что-то я проголодался.
– Кошелек, в который складывают долги Мены, уж больно тощий! – усмехнулся повар.
– Тощий! – огрызнулся карлик. – Совсем как твоя шутка. Дай-ка мне еще кусок жаркого, домоправитель. Эй, раб, налей мне пива!
– Ты же только что сказал, что желудок у тебя с мушиную головку! – воскликнул повар. – А теперь ты пожираешь мясо, точно крокодил в священном пруду Поморья[58]! Ты, наверное, родом из того царства, где все наоборот – люди величиной с муху, а мухи – огромные, ростом с древнего великана.
– На, возьми, обжора, но не забудь распустить пояс, – засмеялся домоправитель. – Я облюбовал этот кусочек для себя и просто дивлюсь, до чего у тебя чуткий нос.
– Да,
Оазис Файюм. Там в храме Себека в Крокодилополе разводили священных крокодилов.